После проверки улова мы зашли за дверь, и она повела меня вглубь через ряды сараев. Некоторые были открыты. Я заметил много мешков, типа того, что выдали мне: в них хранили картофель, лук, зерно. Самый большой сарай был заполнен тяпками, лопатами, граблями, имелось и несколько небольших плугов. Мы молча добрались до кухни. Женщина шла впереди и явно не собиралась со мной разговаривать, а я был увлечён изучением того, как устроено поселение, спрятанное от цивилизации. Пока я делал вывод, что довольно необычно – возможно, мне так казалось, потому что ничего подобного я раньше не видел. У нас дома тоже были инструменты и запасы овощей, но это одни грабли и одна тяпка, один мешок картошки на несколько месяцев, а в зерне и вовсе не было нужды. Я уже тогда догадался, что там живёт много народу. Когда мы зашли на кухню, где трудилось с полсотни женщин, я понял, что население гораздо многочисленнее, чем я представлял. Но удивление охватило меня вовсе не поэтому: кухарки тоже были слепы.
– Тут что, все слепые? – любопытство не дало сдержаться.
– Как ты догадался? – женщина впервые что-то сказала мне.
«Похоже, – подумал я про себя, – у них проблемы не только со зрением, но и с гостеприимством. С другой стороны, как бы они ему научились, если закрылись от всего мира и никого к себе не пускают?»
Несколько работниц занялись форелью, а я стоял в оцепенении. Они так слаженно готовили, не верилось, что они слепы. Мне стало не по себе от того, что я, зрячий, остался без дела.
– Можно помочь? – громкий вышел вопрос, ведь я обращался сразу ко всем.
– Помоги тут, – девушка, лепившая из теста круглые буханки хлеба, позвала меня к себе.
– Вон, – она указала на несколько вёдер, заполненных сероватой массой, – делай, как я.
А вечером мы сели ужинать. Подошла наша очередь – так сказала эта девушка. В деревянной постройке размером со спортивный зал, за столами, составленными в ряд, сидели сплошь слепые люди. Такого вкусного бульона из форели я никогда больше не ел, хоть он и вышел совсем не наваристым.
Ночлег мой никого не интересовал, но и выгнать меня никто не попытался. Я остался спать в кухне – в ней было тепло, а как в других местах, я не знал. К тому же, там откуда-то взялся матрац и подобие одеяла – полотно, связанное из старых разноцветных лоскутков. Я видел такое когда-то давно у прабабушки в деревне: она нарезала вещи, которые уже никто не носит, на тонкие полоски и плела из них ковры. Судя по потрёпанности, моё одеяло такую функцию и выполняло.
Просыпаться от вони, закладывающей нос, стало уже привычным. А у меня были все шансы сквозь утреннюю дрёму почувствовать запах стряпни, которой скоро накормят тысячи человек! Но старик разбудил меня раньше завтрака – посох ему снова пригодился.
– Что, пора? – спал я чуть крепче, чем в предыдущую ночь, поэтому понадобилось время, чтобы взбодриться.
– Тебе – пора. Пошли, – он потряс связкой ключей, звон раздался по всей кухне.
– На выход? Но вы же сказали…
– Я сказал, что тебя накормят. Тебя накормили. Помогли. Там не помогут, больше предупреждать не буду. Здесь тебя тоже больше не ждут.
– Кроме меня никто не будет её искать.
– А откуда ты взял, что сможешь найти?
– Ниоткуда. Хотя бы покажите, куда идти, чтобы я побыстрее попал к этому изобретателю.
– Он сделал всё, чтобы до него никто не добрался, и никому ещё не удавалось. Пытались пару раз и пропадали, а они были подготовлены, хотя бы представление имели, куда шли. Ты не знаешь ни это чудовище, ни дорогу. Не уйдёшь дальше первой ловушки.
