Жрец стряхнул с себя остатки неуверенности, поклонился Матери Теней:
– Прости меня за мои слова. Они были несправедливы. Я готов, но, если позволишь, буду с открытыми глазами. Предпочитаю видеть все, чтобы потом не строить домыслы, как сейчас. И у меня к тебе просьба. Мне надо навестить мое племя, убедиться, что за время моего отсутствия ничего не случилось. Я признаю твою силу. Но и ты не обмани меня. Бенун мне дорога не меньше, чем тебе. Она мне как дочь.
– Обещаю.
Мать Теней распахнула плащ. Жрец понял, что его зовут. Затаив дыхание он шагнул в черную бездну. Увиденное потрясло его. Если бы он мог, то отдал бы все, чтобы вернуться в прошлое. Он бы удержал Бенун, не позволил ей откликнуться на "зов". Если бы она увидела будущее, которое открылось ему, возможно, предпочла бы смерть того, кто ее звал, но остались бы жить те, кому она была стольким обязана…
***
Дик Трейси, которого дорога утомила, несмотря на довлеющее равнодушие к физическим трудностям, больше по привычке, решил сделать привал. Нашел расщелину, спешился и расположился в тени, подтянув поближе Бенун, которая не скрывала своего отвращения и отодвигалась как можно дальше, предпочитая страдания на солнце, чем ненавистную близость в тени.
– Ну и сиди там! Упрашивать не буду. Только не околей раньше времени, – проворчал он и его мысли тут же вернулись в прежнее русло: «Кто бы мог подумать, что мой глупый папаша додумается до такого! Старый негодяй посмел меня перехитрить. Придушу собственными руками! А перед этим вырежу его лживые глаза, которыми он смотрел на меня и поучал".
Дик вспомнил, как у столба для рабов привязали Юджина и его отца. Трейси-старший тоже заявился туда и вздумал сделать ему замечание, дал понять, что сын ставит себя выше закона, нарушая права белых.
– «Каков гаденыш, издевался надо мной при всех, морочил голову, а сам, сам(!) помог этой су..е сбежать! Никому нельзя верить. Родной отец может предать так, что даже не догадаешься об этом. Я и подумать на него мог. Что за жизнь, сплошное разочарование», – Дик Трейси искренне негодовал по поводу "коварства" своего престарелого родителя и строил планы, как будет убивать его, предварительно заставив переписать оставшиеся бумаги, чтобы стать наконец полноправным хозяином плантаций.
Мать Теней мысленно сопроводила Акана в дом к Генри Трейси, который они покинули и один из них вернулся обратно настолько внезапно, что старик не успел толком ничего понять. Только что в кресле напротив никого не было.
– Лиходеи, сбежали, бросили старика на съедение моему изголодавшемуся сыночку. Ему не мои древние кости нужны, а моя грешная душа! Теперь то он вынет ее из меня, как пить дать.
Морщинистый рот скривился, готовый исторгнуть новую, еще более проникновенную и нелицеприятную, порцию причитаний по поводу своих незванных гостей. Сгусток тумана окутал стоявшее напротив него кресло, а когда рассеялся, он увидел Акана.
– Что за фокусы вздумал мне показывать? – проворчал он недовольный тем, что не смог скрыть своей радости. – Где та загадочная дама? Видимо, я заснул, раз не заметил, как она ушла, – свое же предположение его смутило. Генри смотрел на Акана и ждал объяснений.
– Да, вы слегка вздремнули. Мы не хотели вас тревожить.
– Может и вздремнул. Но тебя то тут не было. Я старый, немощный, но не слепой.
Акан понял, что обмануть старика будет непросто. Щадя его чувства, он стоял на своем:
