–«Нажить такого врага…, ну уж нет, лучше добровольно стать «фуфу»».
Все знали эту легенду: одна женщина готовила фуфу – толкла в ступе вареные овощи, которые потом скатывали в шарики и поедали с соусом вместо хлеба. Верховный бог засмотрелся на то, как женщина готовила еду и очередной удар каменного пестика пришелся ему руке – он хотел утащить один шарик. Не ожидая такого, бог стал для нее видимым и женщина бога не узнала, подумала что это воришка и стукнула еще раз пестиком, на этот раз по лбу. Бог разозлился, но наказывать женщину было не за что – сам виноват, ему надо было дождаться жертвоприношения и он смог бы получить фуфу, сколько угодно.
С тех пор, если бог хотел кого-то наказать, превращал их в фуфу – чтобы хозяйки своими пестиками день и ночь перемалывали им кости вместе с вареными овощами. Притча также намекала на вредность эмоций, которые мешали видеть суть вещей.
– Очень благородно с твоей стороны, – задумчиво проговорила она. – Только Бенун не согласится с этой жертвой. Тем более, что есть другой путь. Посмотри вокруг и скажи, что ты видишь.
– Огонь. Живой. Как живой.
Юджина заворожило удивительное зрелище: то, что он назвал огнем, было похоже на огненные ленты, раздуваемые ветром, они покачивались ритмично в звездной пустоте, гипнотизируя и пробуждая желание соединиться с этим безусловно живым существом, «накормить» его, «отдаться» и очиститься.
Мать Теней услышала мысли Юджина и кивнула:
– Ты правильно почувствовал. Но ты должен сам решить, как тебе поступить.
– Если ради спасения нужна моя жизнь, пусть огонь заберет ее!
– Не спеши. Это с виду окорува такой смирный и ласковый. Стоит тебе прикоснуться к нему, ты сгоришь, как на обычном костре. Смерть будет мучительной и долгой. Окорува примет тебя за «добровольную жертву» и будет наслаждаться ею столько, сколько захочет.
– Это спасет Бенун?
– Да, но…Остановись! – Мать Теней едва успела воздвигнуть защитный барьер, который он не смог преодолеть. – Смерти ищешь? Так она и так уже на твоей шее, ждет, когда ты совершишь какую-нибудь глупость, и Бенун будет вечно терпеть власть этого чудовища. Она никогда не смирится с твоей смертью.
Мать Теней хотела сказать еще много неприятного этому пылкому юноше, который чуть было не испортил обряд, но, ощутив его отчаяние и любовь, остановилась:
–«Он рвется ее спасти, своя жизнь ему не дорога. Думает только о ней. Как такое возможно? Или это хитрый расчет, который лишь маскируется под безрассудство влюбленного? Там, где Абику, нельзя ничего исключать».
–Начнем сначала. Ты знаешь, что такое окорува?
–Ты сказала, что он спасет Бенун!
–Я это сказала? Или это ты так все упростил потому, что ни о чем, кроме Бенун, думать не хочешь?
Юджин страдал от своей беспомощности и непонимания. Ему казалось, что он все делал правильно, иначе ему бы не показали этот огонь, у которого такая власть.
Мать Теней чувствовала, что не права в своем гневе и презрении к белому, но одна мысль о том, что этот юноша мог все испортить, сердила ее. Она начала снова. На этот раз в ее голосе чувствовалась доброта и даже нежность.
– Юджин, – она назвала юношу по имени. – Окорува – не просто огонь, посмотри на его пламя, видишь, оно не мечется хаотично, а танцует. Не надо мешать ему, попробуй уловить ритм и дай понять, что хотел бы соединиться с ним, как с совершенством. Попроси его о близости. Будь искренен. Если окорува поверит тебе, пламя не сожжет тебя, а очистит. Ошейник демона исчезнет. Нам останется сообщить об этом Бенун. Если демон поймет,что мы его перехитрили, он воздвигнет вокруг Бенун защитную стену и скроет ее от меня.
