– У тебя были все шансы победить, но ты ими не воспользовался, а зря. Проведя своим языком по верхней губе, нежно укусила за мочку уха, после чего резко схватила меня за руку, выкрутив ее.
–Когда уже твоя пустая голова поймет, что меня нельзя победить. Попробовав взять меня на болевой, я вывернулся. Схватив ее за ее нежную шею. Моей силы хватило чтобы прижать ее спиной к своей груди, и немного приподнять, заставив встать ее на носочки.
– Ты так открыто заигрывая со мной, забыла что я быстро учусь.
– А ты наверно не подумал, что могу учить и больно.
– Ааа, это же мой палец. Ты укусила меня до крови.
– А ты думал эти зубки украшение?
– Как было хорошо, когда ты просто молчала.
– Могу тоже сказать про то что вырывается из твоих губ. Но, возможно, я тебя и правда, цапнула немного сильнее нужного. Поэтому тебе лучше прямо сейчас пойти к Веоле. Залечить рану, чтоб не попала инфекция.
– О, да ты уже обо мне заботишься. Не думал, что от ненависти до любви шаг настолько мал. Не сумев произнести не слова, сложила свои руки на груди, отвернувшись от меня и топнув ножкой.
– Все я больше не хочу с тобой общаться, я, я обиделась. Не сказав не слова прошел рядом с ней улыбаясь, по направлению к Веоле. Из пальца продолжала капать кровь.
По случаю нашего отплытия был организован очередной пир. На нём я почти что не пил. И не потому, что за мной тщательно наблюдала вся моя команда. Я пытался не пить взахлеб, старался наслаждался каждым глотком. Под конец этого пираты у меня даже получилось, выпросить у короля рецепт этого чудного напитка. Когда праздник стал уже утихать мы с Вульврихом вышли на балкон. Поболтать ни о чём. Разговор был длинным и в какой-то момент мы вернулись к его истории.
– И вот я живу в чужой мне семье. Да это была лучшая подруга моей матери, и с её детьми хорошо дружил. Но ничто не может заменить ребенку объятия близкого. А единственный близкий мне, был сейчас в тоннелях. Пробраться туда оказалось не так сложен, как думал. Вход никто не охранял, кто по своей воле придёт на каторгу? Несмотря на это пробраться туда решил только тёмной ночью, в то время был сезон дождей, поэтому свет луны был не виден. Тогда рабочим ночью ещё позволяли отдыхать. У них даже не было камер, они им были не нужны, после рабочего дня заключённые были не в силах убежать. Пробираясь к месту их содержания слышал звуки, похожие на предсмертные стоны раненых солдат на поле боя. Дедушку даже в кромешной тьме было не сложно узнать по сильному кашлю. Подползя к нему, не успокоился пока не нащупал его чуть теплую, дрожащую руку. Сейчас его голос был наполнен болезнью, не мощностью.
– Вульврих? Это ты, это правда ты, скажи мне это ты.
– Да дедушка это я. Его голос сильно хрипел. Но это как и немощность не помешала ему схватить меня обоими руками и прижать к себе. От чего непринужденно начал плакать.
– Вульврих, это и правду ты, последние дни ходил еле живой. Боялся даже думать что смогу умереть не попрощавшись, но теперь ты тут, а значит все мои страхи испарились. От его слов у меня тоже потекли слезы. Выглянувшая луна заставляла их блестеть и переливаться. Теперь они уже не были от радости. Даже темноватого освещения луны было достаточно для того чтобы увидеть его худоба, тело покрытое шрамами от плетей, и побоев.
– Дедушка не умирай, не оставляй меня одного, не надо. Все, все обидеться, я, я заберу тебя, тебе помогут. Не уходи.
