Скрипя зубами, назначила встречу с этой рыжей ведуньей на послезавтра. Схожу еще раз и все-таки узнаю, как мне найти ворожившую. Вдруг и правда поможет избавиться от видений и кошмаров?
Плюсом ко всем проблемам стал ужин у дяди, куда он пригласил моего биологического отца. Прошлая встреча так и не состоялась. У великого бизнесмена не было времени приехать к родному брату. Сейчас я уже сомневалась, что хочу поговорить с отцом. Без него проблем и всякой чертовщины в моей жизни выше крыши.
Я уже собиралась отправиться на нашу с Пашей квартиру, как ко мне в кабинет зашла Людмила Николаевна.
— Как хорошо, что я успела тебя застать. Лобова пустила сплетню, что мы сейчас выходим на новый график и помогаем докторам на приемах. Когда успели поменять правила?
— Сегодня Кирилл Максимович приказал ставить на прием к докторам медсестер. Я график еще не до конца сформировала. Завтра всех проинформирую и пришлю новый. Придется каждой пару лишних часов накинуть. Но я уже поставила вопрос о дополнительном персонале, — скидывая свои вещи в сумку, рассказала женщине.
— Накрылся медным тазом мой отпуск, — горько вздохнула она. — Как дела у тебя? Вопрос пропажи замяли?
— Не переживайте, в отпуск по графику сходите. Я, если что, за вас смены отработаю, — уверила женщину, накидывая на плечи ветровку. — С «Имбрувекой» пока молчат. А дела вполне сносно. Вот иду разбираться с Пашей. И, Людмила Николаевна, я увольняюсь через пару месяцев. Может, пойдете на место старшей?
Прощупала почву заранее. Костьми лягу, но это место не достанется Лобовой! Этой гадюке место в психдиспансере, учитывая, на какие пакости она может пойти ради лакомой должности.
Женщина вскинула брови и уперла свои руки в бока.
— Чего это ты удумала, девочка? — хмуро поинтересовалась она, не дав мне выйти из кабинета.
Я выглянула в коридор и, никого лишнего не заметив, заговорила:
— Людмила Николаевна, мне жизненно необходимо уехать из Волгограда. Желательно в маленький город или поселок. Есть какая-нибудь больница на примете? Я пойду даже санитаркой работать.
Работа мне нужна любая. Стоит подкопить средств, пока я в работоспособном состоянии.
Людмила Николаевна долго высказывала свое негодование о принятом мной решении. Про беременность я ей не рассказала. Боялась увидеть осуждение в добрых глазах. Хватит с нас и прошлого разговора.
— Это все из-за этого ходуна Федосеева? Он тебя гонит из клиники? Или его грымза не отстает? — сыпала она гневными вопросами.
Спорили мы очень долго и упорно. Благо нас никто не услышал. Остановились на том, что Людмила Николаевна даст мне в пользование небольшой домик в деревне, доставшийся ей от покойной бабки за пятьсот километров от города. Там же есть и медпункт, где можно будет работать.
— Ксюшенька, только дом без удобств. Все на улице находится. Да и, боюсь, холодный он. Ремонт там никто лет десять не делал. Ты сможешь в таких условиях жить?
— Я постараюсь стрясти с Паши побольше денег. Так сказать, за моральный ущерб. А там, дай бог, успею до морозов сделать небольшой ремонт, — рассуждала я.
Паша очень меркантильный. И, боюсь, за мои же деньги придется здорово так побороться.
— Дура ты, Ксюша. Жертвовать своей хорошей жизнью из-за одной случайной связи — глупость, — сетовала женщина.
Я не стала спорить, поблагодарила Людмилу Николаевну и поехала в нашу с Пашей квартиру.
«Ну дорогой мой, берегись!»
