– К черту отца, – процедил Чарли сквозь стиснутые зубы. – Я люблю тебя.
– Нас ждет нищета! – с горечью воскликнула Мария. – Отступи. Подчинись.
– Только до его смерти. – Конечно, подобные слова звучали бессердечно, но зато вполне соответствовали поступку герцога. – Мария, любовь моя, как-нибудь продержимся.
– Как-нибудь? Но как именно? – Она освободилась и отошла. – Тебе известно, что Дарем приезжал к моему отцу?
– Нет, – ошеломленно прошептал Чарли.
– Сказал, что если мы нарушим запрет и обвенчаемся против его воли, то не получим ни фартинга. Папа встал на твою защиту – как можно отказаться от старшего сына? – но его светлость не пожелал ничего слушать. Заявил, что прежний герцог Дарем дожил до девяноста пяти лет и он намерен сделать то же самое. Неужели не понимаешь? Мы не можем убежать!
– Я о тебе позабочусь, – безрассудно пообещал Чарли. – Что-нибудь обязательно придумаю.
По бледной щеке скатилась прозрачная слеза.
– Нет, не могу решиться на открытое сопротивление. Рада бы, но не могу. Сегодня утром родители строго-настрого запретили с тобой встречаться, потому что его светлость приказал нас разлучить. Мама хочет отправить меня в Бат, к кузине. Говорит, перемена обстановки пойдет на пользу. Сердце разрывается. Я люблю тебя… всегда буду любить, но ослушаться и тайно выйти замуж не имею права.
Мария привстала на цыпочки и поцеловала его. Задыхаясь в вихре чувств, Чарли прижал ее к груди и попытался убедить если не словами, то жаркими поцелуями. Она доверчиво обвила шею руками и прильнула, однако вскоре отстранилась.
– Прощай, любовь моя, – проговорила Мария дрожащим голосом. – Прощай. – Повернулась и поспешила прочь, оставив его в безысходном одиночестве.
Мария не преувеличивала. Вскоре по округе разнеслась весть, что мисс Гроноу уехала в Бат в сопровождении родителей. Но если Чарли полагал, что это самый жестокий удар судьбы, то он глубоко заблуждался: не прошло и пары недель, как прилетела новость о том, что за его возлюбленной ухаживает солидный, опытный, независимый джентльмен. А когда заговорили о том, что мисс Гроноу поймала в сети графа – настоящего графа, владеющего обширными поместьями и огромным состоянием, – сердце Чарли уже окаменело и не почувствовало боли.
В тот вечер отец нашел его в саду неподвижно смотрящим в сторону того моста, где они расстались навсегда. Несколько минут герцог молча сидел на холодной каменной скамье рядом с сыном.
– Она тебя обманывала, – наконец произнес он. – Больно это сознавать, но лучше пережить измену сейчас, чем потом, когда окажешься неразрывно с ней связанным.
– Она любит меня. – Голос прозвучал глухо, безжизненно. – А я люблю ее.
– Она всего лишь хотела стать герцогиней, – спокойно возразил Дарем, – и родители нашли способ исполнить желание. Тебе никогда не казалось странным, что мать позволяла шестнадцатилетней дочери так свободно общаться с молодым человеком, которому исполнилось двадцать два?
Честно говоря, иногда казалось, однако Мария объяснила, что матушка часто страдала от головной боли и проводила дни в постели, предоставив ее самой себе. Чарли хотел поверить и поверил. Неужели она его обманывала? Он покачал головой: сейчас это уже не имело значения.
– Гроноу не пытался скрыть это обстоятельство. Напротив, намекнул, что ты скомпрометировал порядочную девушку. Очевидно, пытался на меня надавить. – Дарем посмотрел в упор. – Но я хорошо знаю своего сына. Для такого поступка ты слишком благороден.
