Путь. Книга 3 - страница 11

Удушающее разум отсутствие угнетало, заставляя волю сдаться и забыть о своём существовании. Каждое мгновение, которое можно соизмерить лишь с началом и концом уже весьма вяло возникающих мыслей, приходилось бороться с одолевающим безразличием, безмолвием, и поначалу терзающей, но теперь приятно усыпляющей бдительность тишиной. Иногда возникало желание отступиться и стать такой же бессмысленной частью Пустоты, которая терпеливо ждала, когда очередной разум сдастся и, наконец, присоединиться к вечному забвению. Но именно уверенность в том, что не Пустота склоняет к безволию, а лишь собственное одиночество, заставляла бороться. Бороться с самим собой, со слабостью, то и дело возникающей неуверенностью, изъянами разума, стремящимися стать подобными Пустоте и начать процесс саморазрушения. Всё, как и всегда, сокрыто только в самом себе, и каждая победа за существование в мимолётном мгновении, где ты то ли был, то ли есть, а, возможно, только будешь, делает сильнее, совершеннее. Только бы не перестать мыслить! Иначе собственное забвение наступит настолько стремительно и незаметно, что не успеешь осознать, что тебя больше нет. И некому будет констатировать исчезновение разума, и, к сожалению, никто злорадно не усмехнётся над гибелью очередного одинокого пленника непобедимого отсутствия.

И в этом отсутствии у меня осталась только память. Память о том, что я был в исчезающем мгновении, которому здесь, в Пустоте, к сожалению, нет места. Но непреодолимое и в то же время утомительное желание – быть – заставляло появляться жизненно необходимый миг. И моё существование уже превратилось в непрерывную погоню за стремительно ускользающим от разума мигом, в котором я очень хочу быть, но жутко устал догонять самого себя. Устал так, что вновь готов сдаться…

«Нет! Никогда!» – то ли себе, то ли Пустоте мысленно прокричало моё упорство выжить, сотрясая разум, чтобы оно не заснуло и не провалилось в забвение.

Я выстоял раньше, выдержу и сейчас это назойливо гудящее в сознании равнодушие! Оно только и ждёт, чтобы я немного расслабился и предоставил ему возможность уничтожить себя своими же руками. Хотя какие руки! У меня их нет! Они остались в озере Творца, в закрытом мною Мире Богов…

Мгновение… Ещё мгновение… Разум продолжал создавать иллюзию времени для самого себя, чтобы не забыться в вечном отсутствии хоть какого-нибудь движения.

«Интересно! Сколько времени прошло в Сущем с того момента, как я пересёк кромку?» – возник вопрос, закрадываясь параллельно с мыслью о доме.

Какое же это счастье – ощущать время! Его мерное течение сквозь твою сущность, увлекающее в неведомую даль судьбы, которую ты творишь каждым поступком, словом, мыслью, и даже неосторожным дыханием, способным изменить мир. Дыхание…

Было бы так замечательно сейчас вдохнуть свежий утренний воздух рассвета, когда жёлтая звезда поднимается над горизонтом, бесцеремонно прогоняя Тьму и окутывая Светом твердь мира!

Возникла навязчивая, не покидающая сознание идея – заглянуть в мой мир, где так хочется жить…

И я не заметил, как расслабился и полетел в мечты о мире, жизни, лучах звезды, дуновениях ветра… Мой разум плавно упал, словно оторвавшийся от родного дерева листок на гладь мнимой реки, и мерно поплыл в сияющую даль безграничного желания жить. Стало невероятно тепло и уютно, будто я находился в своей ипостаси и попал в огненные потоки лавы. Представляемая мной кровь Сущего постепенно окутала меня, причём так заботливо и нежно, что захотелось заурчать от удовольствия, подобно ленивому коту, нежащемуся под согревающими лучами звезды. А тем временем мнимые волны, создающие иллюзию огненных масс, игриво перебрасывали мой уставший разум друг на друга, увлекая всё дальше и дальше от исчезающего вечного мгновения, в котором бодрствующее сознание неустанно боролось за своё «я». И на миг показалось – я действительно ощущаю реку, да настолько знакомую, что появилось непреодолимое желание, чтобы эта иллюзия никогда не заканчивалась.