Сканер его узнал. Ал выждал еще минуту, а потом потянул дверь на себя.
– Привет, Алекс! Тебя давно не было.
– Привет, Чарли…
Слова выскочили сами, раньше, чем он успел подумать. Ал сделал еще шаг и заторможено развернулся. Над круглой платформой около двери висела голограмма клоуна с ярко-красным носом и дурацким колпаком. Клоун…
– Дома все в порядке. Если хочешь, я заполню бассейн и закажу еды. Кажется, у нас все закончилось.
– Не надо…
Ал медленно отступил, развернулся и бросился вперед. Пролетел, не останавливаясь, большую комнату и взбежал по лестнице наверх. Он почему-то знал, что ему надо направо. Рванул дверь и остановился на пороге. А потом зашел и сел на пол.
Это был чужой дом, не его. Он видел его в первый раз. И эту странную кровать, больше похожую на звездолет, и разрисованные стены, и бумажных бабочек на лампе. И этого окна с цветной занавеской он тоже не помнил. Ал молча рассматривал аккуратно расставленные на полке игрушки: у птенцов кшари есть только нож, и все, им не положены игрушки, никому не придет в голову повесить в келье полку и сложить там горкой кубики. Зачем они? Свой первый нож он помнит, а этого тряпичного зверька – нет. Но, если это его дом, он должен помнить? Тут все чужое, непривычное и… лишнее, совсем ненужное в жизни.
Ал обхватил колени руками и ткнулся в них лбом. Только вот клоун внизу был тот самый, из мутных детских снов. У Эра – звезды, у него – клоун, а что снится остальным кшари? Звездолеты? Дома в сотню этажей? Как же так…
– Ты как? – Мэтт остановился в дверях. – Алекс, прости… Дурная была идея, давай уйдем.
– Я не помню. Я же должен хоть что-то помнить, да?
Мэтт прошел в комнату и сел рядом.
– Смотри, я внизу нашел.
Мэтт поставил на пол маленькую, в половину ладони, пирамидку и провел по одной из граней. Ал уже видел такие штуки, дикие называли это голографиями: включи – и сверху появятся живые картинки. На развернувшемся экране были двое, мужчина и женщина.
– А ты похож на отца.
– Отца?
Ал внимательно посмотрел на голографию. Ничего он не похож, обычный дикий, если бы Ал встретил его на улице, то просто прошел бы мимо. А если бы встретил на Эр-Кхаре…
– Он был воином?
– Да, и твоя мать тоже. Оба пилоты. Знаешь, у тебя почти все предки офицеры, с первых колонистов. А твой пра-пра… неважно. Про одного генерала Кречета, героя Второй галактической, даже в школе проходят. Твой полный тезка, кстати.
Картинка сменилась, и на следующей голографии были уже трое. Ребенок держал в руках тряпичного клоуна и активно пытался оторвать ему колпак.
– Знаешь, по-моему, они тебя любили…
Ал протянул руку и накрыл пирамидку ладонью.
– Пошли отсюда.
– Хорошо, – легко согласился Мэтт.
Ал дошел до двери, оглянулся и шагнул обратно. Поднял с пола пирамидку и сунул в карман.
По улице шли молча. Ал даже не пытался склеить привычную картину мира, он просто старался удержать осколки на месте. Шагнув через порог дома, он опять свернул с прямого пути, выбрал не ту развилку и цель. Такая ясная еще час назад, она оказалась где-то сбоку, и снова стало непонятно куда идти. Оказывается, он все-таки не верил до конца. Нет, мозгом понимал, что дикие не врут, зачем им это, но… это не его мир, он здесь чужой и никогда не станет своим. Но и на Эр-Кхаре он тоже теперь не свой. Он, зайдя в этот дом, завис меж двух миров, где-то посреди звездного туннеля, и вокруг была одна пустота.
