– Урхи хотеть есть Рол, – сказала она, обрабатывая следы зубов на его плече. – Но Рол сильнее урхи. Рол вернуться к Лия.
– Рол убить много урхи, – ответил он, вздрагивая от жжения мази. – Урхи слабые. Рол защищать племя всегда.
Их взгляды встретились, и слова стали не нужны. Они опустились на ложе из мягких шкур, и их тела сплелись в древнем танце любви, таком же старом, как сами звёзды над их головами. Рол ласкал каждый изгиб тела Лии, наслаждаясь её мягкостью и теплом. Лия отвечала на его ласки с не меньшей страстью, и вскоре их стоны слились в единую песнь страсти и воссоединения.
Они отдавались друг другу до глубокой ночи, то нежно и медленно, то яростно и неистово. Каждое их движение было наполнено не только желанием, но и надеждой на новую жизнь, которая зародилась от их союза – жизнь, что продолжила бы их род и принесла бы новую силу племени.
Лишь когда луна достигла зенита, заливая землю серебристым светом, Рол и Лия, утомлённые, но счастливые, погрузились в глубокий сон. Их тела переплелись, словно они боялись потерять друг друга даже во сне, одно дыхание на двоих.
А за стенами хижины жизнь в поселении Та-Ку-Ри продолжалась своим чередом. Ночные костры горели ярко, отгоняя хищников и согревая тех, кто нёс ночную стражу. Мудрый шаман в своей тёмной хижине проводил таинственные ритуалы, благодаря духов за возвращение Рола и прося благословения для всего племени на грядущие дни.
Так завершился этот долгий день, полный смертельных опасностей, радости возвращения и пламенной любви. Племя Та-Ку-Ри засыпало под мерцающими звёздами, готовясь встретить новый день со всеми его испытаниями и возможностями. А в хижине Рола и Лии, возможно, уже зарождалась новая жизнь – крошечная искра надежды и продолжения рода в этом суровом, но прекрасном мире людей.
Алое светило, едва оторвавшись от земной кромки, уже заливало стоянку Та-Ку-Ри янтарным сиянием, обещая день, полный зноя. Капли росы искрились на траве подобно самоцветам древних гор, а воздух, напоенный ароматами диких цветов, смешивался с терпким дымом утренних костров, над которыми готовилась первая трапеза.
Минуло несколько лун с тех пор, как Рол вернулся из своего опасного странствия за перьями могучего орла. Бытие племени постепенно возвращалось к привычному течению, но рассказы о доблести молодого охотника по-прежнему будоражили умы соплеменников. Взгляды, которые они бросали на проходящего мимо Рола, светились немой гордостью и уважением.
Утреннюю тишину внезапно разорвал ликующий крик. Гром мчался сквозь поселение, размахивая чем-то в руках.
– Рол! Рол! – выкрикивал он, задыхаясь от быстрого бега. – Ты глаза открыть на это! Быстро смотреть!
Рол, помогавший в этот момент хромому Тарну укреплять крышу одной из хижин, спрыгнул на землю. Его мускулистое тело блестело от пота, а в глазах читалось любопытство, когда он устремил взгляд на приближающегося друга.
– Что случиться, Гром? – спросил он, вытирая ладонью влагу со смуглого лба. – Ты бежать так, будто стадо урхов за спина твоя гнаться.
Гром, наконец достигнув Рола, согнулся пополам, пытаясь восстановить дыхание. Его темные глаза сияли возбуждением, а широкое лицо расплылось в улыбке, обнажая крепкие зубы.
– Нет, брат мой, – выдохнул он, наконец. – Это нечто лучше намного! Женщины племя… они… они делать для ты новая одежда!
С этими словами Гром развернул сверток, который крепко сжимал в своих узловатых пальцах. Взору Рола предстали великолепные меховые одеяния, искусно сшитые из шкур различных животных. Каждый шов был выполнен с невероятной точностью, а узоры, вытисненные на коже, повествовали о его подвигах на лосиной охоте.
