Найра, осознав ситуацию, медленно опустила нож. Её прекрасное лицо исказилось от смеси противоречивых эмоций – гнева, жгучего стыда, безграничного отчаяния. Потоки дождя смешивались с горькими слезами, стекая по её лицу подобно ручьям талой воды. Она бросила последний, полный непроизнесённых слов взгляд на Рола, резко развернулась и стремительным шагом скрылась в густой лесной чаще, спотыкаясь на вздрагивающей земле. Её высокая фигура, гибкая и сильная, словно у молодой пантеры, вскоре растворилась среди тёмных стволов деревьев, словно призрак.
Охотники переглянулись, их глаза были широко раскрыты от удивления и плохо скрываемого беспокойства. Никто не осмелился нарушить тягостное молчание вопросом или неуместным комментарием. Они сделали вид, будто ничего особенного не произошло, хотя каждый из них прекрасно понимал, что стал свидетелем страшной и опасной сцены. Земля под их ногами продолжала едва уловимо подрагивать, напоминая о том, что даже природа не осталась равнодушной к разыгравшейся перед ней человеческой драме.
Рол остался стоять на поляне, ощущая, как холодные капли дождя стекают по его лицу, смешиваясь с солёными слезами бессилия. Он чувствовал, как почва продолжает дрожать под его ногами, словно отражая неистовую бурю эмоций в его истерзанном духе. Мысли о Найре, о любимой Лии и о том, какие разрушительные последствия будет иметь эта сцена для всего племени, кружились в его голове подобно стервятникам над умирающим животным, пока вдалеке продолжали раздаваться глухие раскаты далёкого землетрясения.
Рол, ощущая на себе молчаливые взгляды соплеменников, глубоко вздохнул, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце, готовое выпрыгнуть из груди. Он молча подошёл к охотникам и безмолвно взялся за тушу оленя, помогая нести драгоценную добычу обратно в поселение. Его лицо казалось высеченным из камня, но в глубине глаз плескалась неукротимая буря эмоций.
По пути в деревню Рол не проронил ни слова. Он понимал, что молчание не защитит его от неминуемых сплетен и пересудов. Молодые охотники, полные юношеской энергии и неудержимой жажды поделиться увиденным, наверняка расскажут своим подругам о случившемся. К утру все поселение будет гудеть, как встревоженное осиное гнездо, обсуждая драматическую сцену между молодым вождём и отвергнутой им Найрой.
Рол физически ощущал, как с каждым шагом растёт невидимое напряжение между ним, страстной Найрой и ревнивым Громом. Эта опасная ситуация, словно ядовитый плющ, плотно оплетала все аспекты жизни племени, грозя отравить даже самые крепкие связи, выкованные временем совместных охот и сражений. Чем сильнее разгорались эти губительные страсти, тем отчётливее Рол ощущал непреодолимое желание отправиться в далёкие северные земли вечного холода, к враждебным племенам свирепых урхов.
Мысль о неминуемой встрече с их жестоким вождём, известным своей нечеловеческой кровожадностью и чудовищным людоедством, странным образом манила Рола. Он интуитивно чувствовал, что только в смертельной битве с таким могучим противником сможет выплеснуть всё накопившееся в нём напряжение, ярость и глубокое разочарование. Образ огромного урха, безжалостного предводителя северных каннибалов, стал для Рола воплощением всего того первобытного зла, которое пробуждала в его духе мучительная ситуация с Найрой.
Рол не мог принять, что Найра, эта молодая, невероятно красивая, внешне благородная девушка могла вести себя столь низко и подло. Её коварные попытки разрушить его многолетнюю дружбу с Громом и светлую любовь к нежной Лии вызывали в нём гремучую смесь ярости и глубочайшего разочарования. Он молча поклялся себе под шум дождя и рокот земли, что не позволит ей навредить ни любимой Лии, ни его братским отношениям с суровым Громом.
