Одаренный Дочерью фанатик, ценивший только одну вещь в жизни – камень – мог заставить людей выполнить работу, на которую уходил год, в половину этого срока. Он буквально заражал окружающих своим безумием и те, вкалывая как проклятые, возводили укрепления с такой скоростью, что глаза отказывались в это поверить. К тому же Раст, являясь могучим магом земли, лично зачаровывал свои башни, стены и бастионы.
Естественно, полного доверия к нему Шахрион не испытывал, и перепроверял каждый объект, зачастую – самостоятельно, но исиринатиец до сих пор не дал ему ни единого повода усомниться в собственной лояльности, за что и был награжден местом в Малом Совете.
После него выступили еще полтора десятка человек, и, наконец-то, затянувшаяся церемония начала подходить к концу. Осталось всего несколько человек, после чего, как велела традиция, финальное слово скажет Тартионна. Госпожа обязана обращаться к своему Властелину последней.
«А жаль, она принесла самые важные вести», – подумал Шахрион, вглядываясь в ряды. – «Ну и кто там у нас? А-а-а, благороднейший Арлиан».
Правитель Кинории вышел вперед и поклонился.
Нельзя сказать, чтобы Шахрион сильно любил этого человека, но уважать – уважал. Арлиан – единственный из кольценосцев – был связан с Империей лишь вассальной клятвой, и не подчинялся Шахриону, как своему владыке и хозяину.
Переход Кинории на сторону Империи во время войны Реставрации во многом предопределил победу в Радении и стал поистине неприятным сюрпризом для его величества Гашиэна, а Шахрион, давший тогда Арлиану гарантии неприкосновенности, от своих слов не отказался. И дело тут было не только в излишней принципиальности Черного Властелина – ради дела тот был готов поступиться многим, и такая чепуха, как «честь», его особо не волновала. Все обстояло куда проще: правитель, не выполняющий своих обещаний, должен быть готов к тому, что и подданные не выполнят свои. Конечно, если выгода от нарушенного слова перевешивает издержки, на подобные мелочи никто не станет обращать внимания… вот только в данном случае относительно слабая зависимость Кинории от Империи Таараш была вполне приемлемой ценой.
Император отчаянно нуждался в весе и влиянии благороднейшего Арлиана, в силе его полков – а тот мог выставить на поле боя до двадцати тысяч человек – и, конечно же, в его золоте.
Одну вещь Черный Властелин усвоил очень давно: денег никогда не бывает слишком много. Даже если твоя казна трещит от набитых сундуков, составленных один на другой в три ряда, лучше пристрой сарайчик, чтобы складывать туда новые поступления. Сегодняшнее изобилие с легкостью превратится в завтрашнюю нужду, но звонкую монету взять уже будет неоткуда.
А благороднейший не только поддерживал своего сюзерена во всех его начинаниях, но и вкладывал значительные средства в создание мануфактур, содержал несколько больниц и вообще – всячески демонстрировал лояльность.
– Владыка, – пожилой мужчина, напоминавший чем-то вековой дуб, опустился на одно колено, – дозволь обрадовать тебя добрыми вестями.
– Дозволяю, – чуть устало ответил Шахрион.
Арлиан поднялся и, спрятав ладони за спину, начал свой доклад.
Выходило, что в Кинории, постепенно привыкающей к единству – до войны Реставрации она была разделена между Исиринатией и Раденией – дела идут на лад. Народ пережил зиму без каких бы то ни было серьезных проблем, последние недовольные, злоумышлявшие против владыки болтаются в петлях, зловредные раденийцы вот уже год как не пытаются придумать что-нибудь этакое.
