– Это не оружие, это самое настоящее зло! – ответила та. – Хуже только то, что вы затеваете к весне.
Император с некромантом переглянулись, и Шахриону показалось, что в зеленых безднах глаз лича промелькнуло нечто похожее на сочувствие. Да, временами с Тартионной было тяжело – упрямство к этой извечной перешло от родителей вместе с кольцом.
– Это война, – ответил он, подходя к столу и делая следующий ход. – А на ней приходится мараться кровью.
***
Восьмой день третьего месяца лета 35-го года со дня окончания Последней войны, утро.
Передовые отряды исиринатийцев появились спустя несколько часов после рассвета. Первым их обнаружил разъезд, дежуривший на подступах к городу, бойцы которого и передали важную весть первому кольценосцу, а точнее – кольценосице. Тартионна сочла своим долгом дать повелителю, задремавшему после беседы с Гартианом, выспаться, поэтому, когда Шахрион открыл глаза, был уже полдень, а возле его столицы как грибы после дождя росли три осадных лагеря.
Ругать верную слугу не было смысла, поэтому Шахрион, прихватив ее с собой, отправился на внешние стены – посмотреть на врага вблизи. Там их встретил генерал Иритион и все трое прошли на башню, расположенную над западными воротами. С нее открывался прекрасный вид на главный вражеский лагерь, стремительно ощетинивающийся частоколом и дозорными вышками – вражеский генерал был человеком осторожным и обстоятельным. К сожалению.
– Как думаешь, владыка, будут парламентеры? – Иритион почесал заострившийся в последние годы подбородок. Возраст изрядно иссушил некогда могучего воина, в молодости способного на равных биться даже с легендарными воинами, отмеченными Шестью, вроде благородного Мирола.
– Придут, никуда не денутся. – Шахрион напряг зрение и указал пальцем вперед, указывая на приближающиеся черные точки. – Собственно, вот они. Полагаю, благородный генерал решил почтить нас своим присутствием. Возможно даже, что в компании благословенного Этита и благороднейшего Ритона.
– Владыка, неужели генерал будет так рисковать?
– Думаю, что будет. Бирт Тавриэн – хороший вояка и порядочный человек, он с самого начала был не в восторге от затеваемой венценосцем авантюры. – Да, генерал мог бы стать хорошим вассалом при иных обстоятельствах, он чем-то напоминал Шахриону самого себя.
– Это опасно.
– Не очень. И пока они едут, генерал, расскажи, как дела с солдатами?
– Мы поставили в строй почти тридцать тысяч человек. Еще десять тысяч определили подносить оружие, ухаживать за ранеными, разгребать завалы, тушить пожары и кашеварить.
– Для хозяйственных нужд, извечный, – подсказала Тартионна.
– Да, извечная. Именно что для нужд. Но поток добровольцев не иссяк, я думаю, что мы сумеем увеличить число воинов до пятидесяти тысяч, вот только… – генерал замялся.
– Да? – Шахрион с любопытством заглянул ему в глаза, в которых без ошибки различил неуверенность.
– Пока враги будут под стенами, от арбалетчиков с пращниками еще будет толк, но как только леопарды заберутся на них, твои ополченцы станут тем, чем являются – смазкой для мечей. За пару дней нельзя превратить пахаря в солдата.
– Не волнуйся, генерал, время у тебя будет. – Тридцать тысяч стрелков в строю и еще двадцать на подходе…Исиринатийцам придется узнать много нового и неожиданного.
– Полагаешь, что они осмелятся штурмовать с ходу?
Шахрион засмеялся – генерал думал совсем, как Гартиан. Вот уж воистину – разрыв поколений.
