Спустя двадцать три минуты и восемнадцать секунд (Агарес считал про себя) мертвец перестал дергаться и зашаркал прочь от одиночных камер. Когда шаги затихли, бывший киллер прошелестел:
– Ну что, воин Аллаха, пора на свободу. Я ключи подрезал у вертухая.
– Вах! Я жэ говорил, ты умный, Агарес. Вырвэмся, – пророкотал Ибрагим.
– Не гони коней, сначала осмотреться надо, – скептически произнес Агарес.
Провозившись несколько минут с дверьми одиночных камер, бывший киллер и бывший бандит аккуратно двинулись вглубь коридора, стараясь держаться подальше от шоркающих шагов. Шаги эти, впрочем, слышались им нечасто и раздавались в разных концах длинных коридоров. Заключенные двигались явно быстрее и тише, чем существа, шатающиеся в хаотичном порядке по промерзшим склизким помещениям.
Агарес, стараясь как можно быстрее попасть на улицу, тем не менее осматривал то, что осталось от колонии. А осталось от нее немного, живых не было. В камерах лежали скукожившиеся трупы заключенных в серых робах, некоторые из них, поджав колени, словно пытались сохранить частички тепла под хилыми тюремными одеялами, другие, наоборот, лежали полуголые с раскинутыми руками на ледяных полах камер.
Тихо, стараясь не скрипеть тяжелыми металлическими дверьми, они добрались до тюремного лазарета. Там их ожидала сюрреалистичная картина: за толстыми зарешеченными окнами они увидели пять существ в разорванной одежде. Существа прежде были людьми. Двое китайцев в больничных рубашках остекленевшими раскосыми глазами смотрели в стену. Трое зэков в спортивных костюмах стояли, мертвыми руками вцепившись в поручни старых металлических коек. Посреди палаты лежало то, что раньше можно было назвать человеком, но сейчас представляло собой месиво из костей, лоскутов синей пятнистой формы, вывороченных и разорванных внутренностей. Стены, тумбы и даже потолок помещения были заляпаны бурыми пятнами крови.
Кавказец судорожно сглотнул, и даже Агарес, навидавшийся в жизни всякого, испустил сипящий выдох. Он нашел в себе силы тихо взять Ибрагима за локоть и оттянуть от окна. Сквозь распахнутые оставленные без присмотра ворота внутреннего периметра зоны заключенные добрались до КПП на внешних воротах. Помещение пропускного пункта пустовало, сквозь двойные пластиковые окна в него проникал серый свет тусклого короткого дня. Мебель по большей части представляла собой старые деревянные стулья и пару узких кроватей с прохудившимися матрасами. Внешняя дверь пункта выходила на неширокую дорожку, которая вела за пределы зоны – на небольшой грузовой перрон и далее в глухую тайгу.
