Ночь прошла тихо. Проснулся Сенька под утро от дикого холода и влаги, покрывающей кожу, – заснул он в одних шортах на шезлонге. Осмотрев бескрайний горизонт с восходящим солнцем и решив, что за несколько минут ничего не случится, он спустился в камбуз и соорудил себе нехитрый завтрак – прохладный вишневый сок из термопака (горячую воду он не пил с момента выключения электричества), яблоко, банан и банка шпротов. Как нагревать воду на корабле без электричества, он еще не придумал, поэтому запасы круп и прочей бакалеи стояли нетронутыми, питался он пока консервами и остатками фруктов.
Согревшись и набив живот, он поднялся на верхнюю площадку и посмотрел на яхту, корабелы тоже зашевелились. Бородачи расхаживали по палубе, кто с чашкой чего-то горячего, кто с весьма недвусмысленными бутылками. Один делал зарядку, размахивая длинными руками-мельницами во все стороны, а, закончив с упражнениями, этот и вовсе исполнил номер – оттолкнулся от низкого бортика и щучкой прыгнул в синюю океанскую воду. Сенька поежился, вот же мужик дает. Яхтсмен нырнул, проплыл пару десятков метров и, отфыркиваясь, залез на яхту по веревочной лестнице, услужливо скинутой одним из моряков. Когда мужик влез на палубу, другой матрос подал ему белый халат, который тот накинул на загорелое тело. Из люка в палубе появилась длинноволосая блондинка в коротких шортах и ярко-оранжевом топе, она подала бородатому большую кружку, к которой он жадно приник. «Надо же, – подумал Сенька, – у них и девушка там есть, вчера ее было не видно. А этот главный, наверное. Хозяин яхты».
Вскоре опять замигал семафор, и переговоры сигналами продолжились. Сегодня немцы действовали умнее, они перестали стрелять куда попало и отстреливали мертвецов по одному, не привлекая внимание толп зомби вокруг. Так, стреляя раз в пять минут, они за пару часов очистили свой кусок палубы. Теперь ничего не мешало им подойти к катеру.
Один из них, высокий беловолосый мужчина в красной футболке, даже пару раз прогулялся до лебедки и обратно (буквально метров семь), наверное, проверял реакцию находящихся в стороне мертвецов. Те, впрочем, на него не смотрели, а, как завороженные, уставились в противоположную сторону. Сеньке тоже стало интересно, на что они там так внимательно смотрят. Немцы же, воспользовавшись тем, что никто на них не обращает внимания, начали в полнейшей тишине ходить от катера и обратно по палубе, с каждой ходкой перенося в катер то какие-то ящики, то оружие. Стволов было очень много, каждый раз второй немец – не менее высокий и такой же светлый, как и первый (Сенька их обозначил для себя «первый и второй»), – носил по три—четыре темных винтовки. Двигались мужчины невероятно тихо, босиком, не торопясь, крались от шлюпа и обратно. Пока один из них делал ходку, второй с винтовкой в руках контролировал стоящих спиной зомби, которые продолжали пялиться в сторону.
«Откуда у них столько оружия на круизном лайнере и как они успеют запрыгнуть и нажать рычаг лебедки, если мертвецы побегут?» – подумал Сенька, но не успел довести мысль до конца, на него словно вылили ушат холодной воды.
Во-первых, он понял, что с немцами ему не спастись. Сенька сильно и не надеялся, но все же не мог отпустить эту мысль. Он пол-утра размышлял, стоит рисковать или нет. А не спастись ему потому, что нужно себя обозначить, то есть закричать. По-другому его не увидят, а закричать он не мог – один звук, и толпа мертвецов обратит внимание и набросится на немцев. Обидно, ну да ладно – не сильно он и надеялся.
