Путешествие 1840 г. - страница 10

23 июня – 5 июля мы покинули Мюнхен – этот примечательный в части памятников искусства город. Когда я мысленно сравниваю Баварию, которую я знал 44 года назад, плюс ту, что я застал в 1821 г., приехав на конгресс в Лайбах, и ту, что я вижу сейчас, я нахожу, что внешние признаки и проявления католичества здесь значительно поубавились. В остальном, не считая некоторых изменений нарядов публики в больших городах, все кажется таким же, как и прежде. При этом я вовсе не ставлю это обстоятельство в упрек здешним немцам и никак не намекаю на упадок нравов. Путешествие из Мюнхена в Зальцбург приобретает все более живой характер по мере приближения карликовых зальцбургских Альп, очертания которых становятся все четче, а сами они все круче. Вплоть до Штейна ничего особого в этом ландшафте отметить нельзя, сам же Штейн и его окружение чрезвычайно живописны, впрочем, как и некоторые чудесные места дальше по пути. Пытаться описать словами природу, равно как и музыку, суть пустая трата времени, поэтому ставлю точку.

Всю дорогу до Штейна глубокий, хрящевой грунт с воистину пугающим однообразием. Только у Штейна появляются первые скалы – я сперва думал, что это известковый туф, но позднее узнал, что это конгломерат из извести, песчаника и изверженных пород, который зальцбургские каменщики называют нагельфлю или нагель-камень. Хотя, может быть, что касается туфа, я был не так уж и неправ. По дороге к Зальцбургу залежи хрящевого грунта продолжаются. Все эти массы, лежащие порознь и кучами, просто потрясают.

Леса становятся все ухоженней, их чередование с полями и лугами просто радует глаз. Хоть в большинстве своем это ели, но среди них попадается немало прекрасных дубов, реже буки и очень редко сосны. Поля хорошо плодоносят, и крестьянские дома, похожие на те, что строят швейцарцы на склонах, кажутся необыкновенно большими. Но ближе к Зальцбургу это меняется. Жаль, что новые дома вновь строят с заостренными крышами. Возможно, людям это кажется модным и подобающим. Поселения состоят из отдельных дворов, времянок, подворий, монастырских подворий и рыночных площадей, последние строились давно и добротно, но, как водится, непропорционально. Народ ходит в национальных костюмах, которые на женщинах смотрятся превосходно, а на мужчинах отвратительно. Здешние женщины выгодным образом отличаются от равнинных, мужчины же в большинстве своем люди большие и хорошо сложенные, но слишком длинные и тощие в ногах, как многие немцы. В целом, немцы здешней породы отличаются широтой и большим весом.

Во второй половине дня мы выехали из Зальцбурга. По городу видно, что он уже не является резиденцией августейших особ. Раньше Германия, ввиду своей сильной раздробленности выглядела слабой и даже смехотворной рядом с другими державами. Тем не менее, маленьким местным князькам, несмотря на старые грешки, как то содержание борзых, егерей и любовниц, частые выезды в Париж, продажа солдат и произвол в собственных финансах, иной раз удавалось обеспечивать себя лучше, чем людям в иных державах с огромными столицами. Деньги тратились на местах, где и взимались налоги, и хотя в целом расходы были больше, чем в огромных империях, деньги лучше оживляли экономику, так как быстрее оборачивались и лучше стимулировали местное хозяйство. Иначе бы Германия не смогла так легко перенести все лишения, обрушившиеся на нее в связи с войной. Я здесь, кстати сказать, ни в коем случае не оправдываю разрозненность, поскольку главное условие – это все-таки безопасность от внешнего врага. Я также не утверждаю, что нынешняя немецкая конституция, консолидирующая немецкие земли, поможет предотвратить новое нападение. Этому не поспособствует не только немощь самого союза, но и постоянная оглядка западных немцев на своего большого соседа – ведь мы помним, как слабы обычно бывают такие конфедерации. Покойный австрийский фельдмаршал-лейтенант Прохаска в разговоре со мной в 1814 г. точно подметил: «Ничто так не злит Бонапарта, как мысль о том, что он может проиграть коалиции».