Он поставил сумки и подошёл к испанцу. Эллин стояла поодаль, разглядывая сцену и прокручивая в голове всё происходящее. Внутри начинали возникать вопросы, которые должны были отлежаться и созреть, чтобы быть заданными.
Иоанн махнул рукой Эллин и поставил сумки на пол коляски. Он помог взобраться девушке, запрыгнул сам и сказал кучеру что-то по-испански. Повозка тронулась.
– Куда мы едем, Иоанн? – спросила Эллин.
– Сейчас мы где-нибудь пообедаем, а затем отправимся в Монтсеррат. Это очень красивое место, монастырь в горах. Тебе понравится. – Иоанн посмотрел на Эллин.
Та сидела слегка раскрасневшаяся, в коричневом дорожном костюме и шляпке с серым пёрышком. Она улыбалась и выглядела очень мило. Иоанн улыбнулся в ответ и, отвернувшись, стал разглядывать проплывавшие мимо пейзажи.
Некоторое время ехали молча. Потом Эллин решилась. Ей не давал покоя вопрос, почему Иоанн на этот раз поднёс её сумки.
– Иоанн, – сказала она, расправляя складку на колене, – а почему ты в этот раз помог мне с сумками?
Взгляд Иоанна, блуждавший где-то на просторах испанских полей, обратился на Эллин. От него не укрылось волнение, с которым был задан вопрос.
– Потому что, Эллин, – ответил он, потупив глаза в пол и играя завязками на брюках, – ты дала мне почувствовать твою беззащитность, когда пыталась осадить меня там, в поезде. Я понял, что моя задача – служить тебе и защищать тебя. – Иоанн поднял свои прекрасные голубые глаза и посмотрел на Эллин.
Она всё это время сидела, не шелохнувшись и напряжённо слушала. Когда Иоанн замолчал, к Эллин вновь вернулся дар речи.
– Иоанн, – она кашлянула – голос от прилива гнева получился необычайно высоким, – мне казалось, мы с тобой просто учитель и ученица, разве нет?
Иоанн сник, сполз по спинке сиденья вниз. Оттуда глухо прозвучал его голос:
– Да, ты права, Эллин. Мне следовало вести себя именно так.
Тут Иоанн начал преображаться. Он поднялся обратно на сиденье, распрямился, будто налившись силой, и устремил на Эллин уверенный взгляд:
– Ну ты же знаешь, как это бывает. Немного увлёкся, не рассчитал силы. Прости. – Он склонил свою красивую белокурую голову и помотал ею, словно признавая свою вину. – Я не хотел огорчить тебя, Эллин. – Ангел улыбался своей обаятельной улыбкой и снова стал похож на прежнего Иоанна.
– Увлёкся, говоришь, ну ладно… – Эллин картинно надула губки и отвернулась, притворившись, что рассматривает поля.
Откуда взялось это кокетство, столь несвойственное ей ранее, она и сама не знала.
День склонился к вечеру, когда Эллин и Иоанн подъехали к местечку Монистроль де Монтсеррат – небольшому поселению у подножия горы Монтсеррат.
Своим названием (в переводе с каталонского «Монтсеррат» – «изрезанная» или «распиленная» гора) она была обязана внешнему виду: многоярусные голые скалы выглядели так, будто по ним сверху прошлись пилой.
В тот вечер гора смотрелась необычайно вдохновляюще. Скалы, освещённые рдеющими лучами закатного солнца, казалось, излучали тепло и уют домашнего очага.
Иоанн и Эллин отпустили повозку и остались на маленькой площади перед величественными скалами Монтсеррат.
Ангел знал в этом местечке каждую тропку, ведущую к монастырю, поэтому он, подхватив сумки, уверенно направился к одной из них. Эллин последовала за ним. Узенькая тропинка, поросшая с обеих сторон кустарником, петляла в глубине причудливых каменных пород. Иоанн и Эллин начали осторожно пробираться наверх, к монастырю Монтсеррат.
