– Не поможешь мне? Я, кажется, забыл, что хотел изобразить.
– К-конечно.
Голос предательски дрогнул, и, порывисто вздохнув, я постарался сохранить хотя бы внешнее спокойствие, подходя к своему хозяину.
– Кажется, здесь что-то должно быть.
Присев рядом с Марком, я взглянул на разрисованные хной сильные плечи и косы, собранные в пучок на макушке. Как всегда одетый лишь в шаровары со сложной вышивкой на штанинах, он одним своим видом восхищал окружающих и, несмотря на довольно ленивый образ жизни, всегда поддерживал такую форму, чтобы он сам годился в модели своих картин, вызывавших неприличное возбуждение у ценителей искусства.
Мужчина в свойственной ему задумчивости повертел в пальцах одну из мелких плиточек, хаотично разбросанных вокруг, и, опершись на руки, откинулся назад, разминая затекшую спину.
– Ну что ты молчишь?
– Прости, я просто засмотрелся.
– М-м… красиво?
– Очень.
– Мне тоже нравится.
Я невольно улыбнулся и, придвинувшись ближе, рассматривая мозаику. Чужая ладонь бережно погладила меня по волосам, словно специально успокаивая меня как расстроенное дитя. Ощущая такое родное, такое настоящее присутствие, я тратил все силы, чтобы просто сдержать слезы, пока Марк задумчиво возился с плитками.
– Давид?
– Да?
– Ты смог меня похоронить?
Соленые капли побежали по щекам, а я едва не задохнулся от боли, разом ударившей по моим чувствам. Задрожав, я не смел издать ни звука, хотя хотелось кричать, начать оправдываться и, более того, умолять простить меня за мою глупость. Инстинктивно сжавшись, я не мог даже просто взглянуть в лицо своего хозяина, настолько мучительно и стыдно себя чувствуя.
– Тише-тише…
Мягко похлопав по спине, Марк приобнял меня за плечи, стараясь поддержать и отложил трубку с толикой печали глядя на нее.
– Марк…
– Я все понимаю, я просто надеялся, что Беллатор выстоял, что главы смогли справиться с ними. Прошу тебя, не плачь, мое сердце вместе с твоим разрывается от боли, целестинцы поступили чудовищно.
– Как ты запомнил последние часы?
Рядом с нами послышался новый голос. Девушка присела на колено Марка и обняла нас обоих.
– Мы все созданы из плоти Мундуса, и он помнит каждого, кто жил когда-то на его земле. Наши души перерождаются, но эта память остается его частью. Так, сотканные из сновидений, мы можем тебя навестить, позволив божеству припомнить, кем мы были.
– Дария…
Я обхватил рукой талию девушки и зарылся носом в волосы, прижимая ее к себе.
– Я не успел тебе помочь.
– Оставь, это уже неважно, мы получили жизнь в новом месте, и если очень сильно повезет, то встретимся вновь, а если нет, то ты можешь попросить Иранон, чтобы позвала нас.
– Я смогу увидеть вас вновь?
– Конечно, в этом и заключается суть снов, только не думай, что сможешь видеть нас каждую ночь. Если начнешь злоупотреблять подобным, мы перестанем приходить.
– Но почему?
Подняв голову, я заметил, как Марк усмехнулся и покачал головой, обнимая нас обоих.
– Неужели непонятно? Ты же пропадешь здесь, если будешь видеть нас еженощно. Обменяешь реальность на крохотный кусочек воспоминаний в несуществующем мире. Этого нельзя допустить, Давид.
– Возможно, я хотел бы сейчас именно этого.
Неуверенно отводя взгляд, я погладил по щеке Дарию, чуть коснувшись мушки возле губ. Как и когда-то, я надеялся, что мне хватит времени зацеловать ее, сжав в своих руках, но ее оленьи глаза смотрели на меня с укором.
