Если кратко охарактеризовать твое состояние, то это звучит так: «Моя жизнь драматична, но мне не хочется драмы». Так не бывает. Принцип советского человека: «Все или ничего». Принципы иудео-христианской религии: «Постепенно приближаемся к исполнению Обещания». Даже Бог действует постепенно, через страхи, радости, угрозы и предательство. Даже из отречения Петра не стоит делать историю в стиле Эпохи Просвещения: «Либо я Мальчиш-Кибальчиш, либо я Мальчиш-Плохиш, нам бы еще ночь простоять и день продержаться».
Ты описываешь природу Израиля, которая дает подсказку. К каждому кустику и цветочку подведена труба, через которую в определенный час подают воду. Воспринимай это как видимый знак того, как нужно обращаться с людьми. К каждому человеку своя трубочка, через которую поступает живительная влага в нужном количестве. Не надо пальму заливать водами Мертвого моря. Пробовать, ошибаться, постепенно облагораживать.
Не существует теоретической истины, существует истина любви Бога, которая всегда выражается в конкретной ситуации в конкретное время, совершенно по-разному. Ее нельзя забетонировать.
Тебя польют в свое время. Вспоминается образ из Книги Пророка Даниила, когда вода течет из Храма. Это животворящие силы Бога, которые дают жизнь всему.
Дорогой Эдуард!
Вода течет из Храма, потому что это Вода. Самое ценное на этой земле, потому что самое редкое. Во всем Израиле, по сути, только один большой источник пресной воды – озеро Кинерет. Тивериадское озеро. Есть еще река Иордан. По нашим российским меркам это и не река никакая, а ручеек, но она орошает ближайшие долины, как может.
Вернемся, однако, к частным проблемам. Которые тебя тоже касаются. Раза три в неделю я в шесть утра пишу тебе в интернете. Я тебя даже предупредила, что воспринимать нормально можно только то, что я пишу в шесть вечера, а что пишу рано утром, надо делить на десять. Даже я, смелая и откровенная женщина, никогда не решусь публично нашу переписку цитировать. Я даже перечитывать эти послания не решусь, ибо это реалити-шоу из моего внутреннего ада. Огонь, грешники, котлы, вопли. Знаешь, когда переживаешь несчастную любовь, то головой понимаешь, что ее уже кто-то переживал. Но все существо кричит, что такого ни у кого не было. Ты один такой на грани жизни и смерти.
Я в курсе, мне все старые эмигранты говорили, что через это проходили. Представь себе, плакали страшно абсолютно все. Мужчины, женщины, дети и старики. Все. Это как онкологический диагноз. Предстоят долгие месяцы тяжелого лечения, отчаяния и надежды. Результат неизвестен, остается только молиться. Прежние социальные связи разорваны, новых еще нет. Их нащупываешь, как кочки на болоте. И иногда проваливаешься по шею. Все время кажется, что тебя хотят обмануть, самое интересное, что тебя все и правда хотят обмануть. Эмиграция в Израиль, с одной стороны, довольно мягкая. Дают пособие на первое время, льготы, учат языку. С другой стороны, назовем вещи своими именами – в организациях, которые занимаются абсорбцией, годами обитают отнюдь не лучшие люди нашего города. Перегрызшиеся между собой, высокомерные, ленивые. Это какой-то ночной кошмар наяву. Слететь вдруг на самое дно, ходить по кабинетам, где на тебя смотрят как на мусор, перебивают, учат жизни, хамят разнообразные бабы, неизвестно по каким признакам туда набранные, но явно не по уровню компетентности и человеческим качествам. В Москве я знала, как ответить, здесь не знаю. Не понимаю пока. Но мне так часто говорили, что отвечать надо, что однажды я выступила.
