– Ах, вот почему ты сердишься! Да я еще ничего не решила. Вера попросила помочь.
– При чем здесь она?
– Рита – дочь приятельницы ее матери. Старая женщина, очень переживает. Я должна помочь Васильцевой. Она мужа не убивала!
– Это откуда же такое убеждение? – иронично поинтересовался муж. – Пять минут с человеком пообщалась и уже все про него поняла.
– Во-первых, не пять. А во-вторых, там и пяти бы хватило, – решительно ответила Арина. – У этой женщины совершенно сломлена воля. К тому же она полностью, понимаешь, на сто процентов зависела от мужа. Такое в наше время даже трудно вообразить. Она без него – шагу ступить не сможет. Надеюсь, хоть сын у нее самостоятельный и будет ею заниматься. Иначе ее просто надо в дом для престарелых сдавать. Или еще куда-то. Я не знаю… Так что она не могла убить! И кто-то должен это доказать! – твердо закончила свой монолог Арина.
– Ишь ты, какая жалостливая стала, – усмехнулся Олег. – Если тебе надо куда-то жалость свою приложить, только скажи, я тебя вмиг устрою в какую-нибудь благотворительную организацию. Да и у нас в Красном Кресте добровольцы всегда нужны.
– Так, еще не хватало, чтобы я со всеми этими занудами, которым от скуки девать себя некуда, стала организовывать благотворительные базары.
– Во-первых, не все они занудные, а во-вторых, ничего в этом зазорного нет. Ты знаешь, сколько тот же базар в ООН за один день собирает! Несколько лет потом на эти деньги в какой-нибудь стране людей или учат, или кормят, или образование дают. Так что ты свой снобизм брось.
– А ты брось мне нотации читать! – возмутилась Арина. – Я не против благотворительности. Но это не мое! Понимаешь? Не мое! Ты меня моего лишил. Сижу здесь уже столько лет без настоящего дела.
– Но ты же с Верой работаешь? – несколько сбавил тон Олег. – Вроде тебе нравится.
– Слава богу, хоть это есть. Конечно, лучше, чем когда ты меня переводчицей пристроил. Ужас!
– До сих пор не могу понять, чего такого ужасного? Прекрасная работа. Не пыльная. Сидишь один в кабинете и спокойненько переводишь, – ответил Олег.
– Вот именно! Один как сыч! Переводишь черт знает что. Сначала были материалы по транспорту. Там такие технические дебри: миллионы нормативов, норм, правил, что сам черт голову сломит. Я по-русски ничего толком не понимала, не то, что по-английски. Но транспорт – это еще ничего. А когда меня посадили на комитет по пыткам, вот ужас! Переводишь целый день как людей пытают: одному ведро на голову надели и палкой по голове били, другому прикрепили электроды к половым органам, с третьим еще что-то похуже сделали. Потом ночью спать не можешь. Все эти кошмары снятся. И что еще обидно. Переведешь, намучаешься, тоже вроде как под пыткой побываешь, а благодарности никакой. Спасибо тебе никто не скажет. Журналист тот хоть за своей подписью материал дает. А переводчик – вроде невидимки. Никто о его авторстве не знает, не ведает.
– Хватит, все понятно. Если Вы, мадам, помните, я этим делом занимался, – оборвал ее Олег.
– Да, но всего год, а потом в МИД сбежал! – парировала Арина. – И вообще, я еще не кончила, – разошлась Арина. – Вот ты меня сюда привез, и я тебе должна быть благодарна. Как же! В Швейцарии столько лет живу. А мне здесь иногда просто выть от тоски хочется! И бежать отсюда. Ты забыл, какая у меня была работа интересная? Чего я здесь лишилась?
– Нет, не забыл.
