Путешествие в Тянь-Шань - страница 62

Когда мои сношения с каратальскими чолоказаками вполне установились, и всякая их недоверчивость в отношении меня исчезла, то они с удовольствием и любознательностью русских людей взялись указать мне место, в котором несколько лет тому назад инженеры, проводившие здесь дорогу, случайно нашли какие-то интересные предметы. По рассказам, слышанным мной в Копале, это были между прочим какие-то круглые глиняные медальоны, на которых были изображены на каждом по сидящей фигуре со скрещенными ногами и короной на голове, а затем еще другие предметы, слепленные из глины, о форме и значении которых я не мог сделать себе никакого представления.

За аулом Чубар-муллы видны были часто встречающиеся в Сибири высокие курганы, заключающие в себе столь распространенные так называемые «чудские» могилы, но чолоказаки повели меня не туда, а в сторону от аула, на прибрежный к реке кряж, возвышавшийся над ней метров на 100 и состоявший из скалистых обрывов сланцев, поставленных на ребро, простирающихся от запада к востоку и имеющих естественное падение под углом в 80°, на этих-то скалах и к этим обрывам были прислонены человеческие сооружения, сложенные из плит тех же горных пород, но положенных горизонтально и разделенных между собой насыпями глины. Иногда все это принимало форму небольших курганов. При помощи своих работников и чолоказаков я прокопал один из таких курганов поперек во всю его вышину и ширину поперечной канавой. Могилой перекопанный мною курган не оказался.

В нем не было никаких костей, ни предметов, находимых в могилах, и я пришел к заключению, что эти человеческие сооружения были жилищами или кельями буддийских отшельников или монахов времени джунгарского владычества XVII века. Медальонов с изображением Будды я уже не нашел, потому что мы попали на курган, хищническая раскопка которого была наскоро сделана инженерами, но другие предметы, о которых нам говорили, мы нашли в сотнях экземпляров. То были небольшие предметы от 8 до 10 сантиметров в вышину тщательно слепленные из глины. Они имели сходство по виду с небольшими коронками формы мономаховой шапки с рельефными украшениями на своей верхней, конической части и с тибетской надписью кругом.

Очевидно, это были какие-то предметы буддийского культа, изготовлявшиеся кустарным промыслом монахами, жившими в кельях на Каратале. Так как кельи были построены из тяжелых каменных плит, поддерживаемых деревянными столбами из очень непрочного дерева (тополя), то дерево это сгнило, и все кельи обрушились, а во время моего посещения уподоблялись уже более или менее бесформенным грудам камней, между которыми изредка можно было различить что-то похожее на коридоры. К солнечному закату я должен был закончить работу, одарив всех своих сотрудников. Ночевал я в чолоказацком хуторе, пользуясь самым радушным гостеприимством экс-каторжников, давно превратившихся в самых мирных и трудолюбивых поселенцев новоприобретенной русской земли, упрочению обладания которой они служили очень усердно и вполне сознательно.

На следующее утро я расстался после оживленных бесед со встреченными мной в первый раз в жизни экс-каторжниками (совершившими, несомненно, когда-то в своей жизни очень тяжкие преступления), унося по отношению к ним самое теплое, гуманное чувство.

26 августа я продолжал свое путешествие из Карабулака; восемь верст дорога шла еще по Караталу, но на девятой версте повернула к югу, начала подниматься в гору и после перегона в двадцать четыре версты от Карабулака достигла Джангызагачского пикета. Проехав еще восемнадцать верст далее, сначала мимо диоритовых гор, а потом мимо горы, состоявшей из порфира, я переехал через перевал в долину реки Коксу, светлая, блестящая на лучах солнца лента которой представлялась передо мной, окаймленная рядом свежих высоких тополей. Здесь я оставил свой экипаж на привале, а сам отправился на коне семь верст вниз по течению Коксу, где, как я слышал, находилась скала с какими-то фигурами или надписями.