В тишине и безветрии «Аргоша» медленно скользила вместе с донским течением. Олег и я впали в некое медитативное состояние и молча наблюдали за проплывающими мимо берегами, не пытаясь ни подгребать веслами, ни ловить малейшие дуновения ветра с целью двигаться быстрее. А через некоторое время тучи начали редеть и появился попутный ветерок, который вскоре задул ровно и сильно. «Аргоша», как норовистая лошадка, закусила удила и, наполнив ветром паруса, побежала вниз по реке.
– Слушай, Олег, – прервал я наше молчание, – мы с тобой за десять дней прошли на «Аргоше» примерно двести пятьдесят километров, и это была целая маленькая жизнь. Кажется, что мы не десять дней на воде, а месяца два как минимум. А двести кэмэ – это что такое вообще? Два с половиной часа на машине, вжик – и нету. То есть получается, что время растянулось, а расстояние увеличилось. Причем реально, без всякой так называемой эзотерики. В чем суть? Почему?
– Не знаю, – после некоторого раздумья произнес Олег. – Может, мы просто жили?
Признаюсь, не сказать, что меня ответ удовлетворил, но показывать виду я не стал. Да и понятно, что вопрос риторический, ответа не требует. Но потом до меня дошло то, о чем говорил Олег. Сейчас попробую свою мысль сформулировать.
Каждый Новый год… нет, не обязательно мы идем в баню. Мы, традиционно сидя за праздничным столом и провожая год уходящий, стараемся вспомнить все основные события, с ним связанные. И что приходит на ум? Что вспоминается? Правильно: то, что оставило яркий след. Что-то необычное, новое, выбивающееся из рутинного времяпрепровождения. И наоборот, все дни, проведенные «обычно», сливаются в одно короткое мгновение, как будто и не было целого года. А несколько таких лет – и не было десятилетия. А несколько десятилетий – и… то есть выходит, что в одни моменты мы живем, а в другие – просто существуем, погруженные в постоянный круговорот собственных мыслей и действуя на автомате. Казалось бы, вот и найден секрет увеличения продолжительности жизни без всяких лекарств и физиопроцедур, но существует одна нестыковка. Мы с вами всю жизнь стремимся сделать свой быт комфортней. Квартира в хорошем районе, да побольше, машина получше, одежда и прочие жизненные удовольствия. Думаю, загвоздка состоит в том, что, несмотря на безусловное право выбирать, как нам жить, чем большим комфортом мы себя окружаем, тем сложнее сделать этот выбор. Труднее решиться выйти из этой самой пресловутой «зоны комфорта». Ведь теперь есть что терять. А не выходя, мы мало того что сами себе возводим заборы, так еще, получается, и жизнь укорачиваем, погружаясь в рутинное существование «на автомате».
Мои философские размышления прервал появившийся из-за поворота автомобильный мост. Скоро подойдем к селу Александровка, потом Белогорье, а там недалеко и до Павловска – конечной точки нашего путешествия.
К вечеру тучи совсем пропали. Наступил настоящий томный летний вечер. Солнечная дорожка становилась все длиннее, речные звуки глубже, а комариный звон громче. Мы причалили к береговому обрыву в районе села Белогорья, недалеко от тех мест, где Мария Пещерокопательница триста лет назад, скажем так, заложила основу самого большого в России пещерного монастыря. Вообще, история эта не очень простая. Эта самая Мария, до замужества носившая фамилию Босая, нашла себе (или ей нашли) непутевого мужа. Пил, гулял – короче, был он полным балбесом. Под его влиянием и Маша в конце концов пошла вразнос. Но, как бывает только в сказках, побывав в Киево-Печерской лавре, наша героиня образумилась. Вернувшись в родное село, она стала копать пещеру в меловой горе. Видимо, пещерные храмы лавры произвели на нее такое впечатление, что Мария захотела сделать нечто подобное на берегу Дона. Сельчане, помня ее отнюдь не святой, сначала сильно удивились, а потом дружно начали ей помогать. Ну и само собой разумеется, что место, где начинать копать, по преданию указал ей ангел.
