В такие номера ведь не водят первых попавшихся шлюх? И не заказывают им шампанское? С ними всё делаю деловито и по-быстрому, можно даже на заднем сидении машины. Или на переднем. Смотря что она делает, и меня передёргивает от этой картины.
— Постой, а сколько вы вообще этим всем занимаетесь у меня за спиной? — спрашиваю я Сережу, и вижу, как он встал рядом со своей дешёвой шлюхой и приобнял её за плечи.
И тут понимаю и без его развёрнутого ответа, что, по всей видимости, давно и серьёзно. Какие на хрен объяснения?! Что я вообще хочу и ожидаю услышать?! Я встаю, и выхожу из номера, громко хлопнув дверью.
Ну что же, по крайней мере у меня есть дочка. Умница, красавица, поступает в институт. Моя надежда и опора. Мы с ней не пропадём! А мой муж пусть сам живёт со своей шлюхой и своими долгами!
Я кладу ключи на тумбочку в прихожей и захожу в спальню нашей дочери. В этот поздний час на не спит, и сидит в своём планшете. Я не хочу её травмировать, но лучше сказать сразу, чем растягивать всё это на годы. Умер так умер. Она уже большая девочка. Справится.
— Ольчик, — тихо зову я свою дочку, которая поднимает глаза от экрана и вопросительно смотрит на меня.
— Всё нормально? — спрашивает она, и я отвечаю:
— Ты знаешь, Ольчик, кое-что случилось, — пытаюсь подобрать я слова. — Я только что узнала, что твой папа, мой муж, мне изменяет… — выдавливаю я из себя, и слышу в ответ:
— Ну наконец-то и ты узнала об этом! Весь город уже об этом знает, кроме тебя!
И я в изумлении смотрю на свою умницу-дочку.
— Оля, что ты такое говоришь? — плюхаюсь я в изумлении на кровать, и моя любимая дочка говорит:
— Ну просто это всё было так явно и очевидно, но только ты одна никогда не хочешь замечать очевидное…
Я сижу, как в ступоре, переживая ещё одно потрясение за сегодняшний вечер, и даже не знаю, какое из них лучше или хуже… Да и чтобы родная дочь вот так… Оказывается, все всё давно знали и шушукались за моей спиной, и только я одна, как наивная лучезарная дурочка ничего не подозревала?
— Олечка, но как ты могла? — только и могу выдавить я из себя жалкий упрёк. — Ты всё знала, и не сказала мне? Я же твоя мама!
— Ой, мама только не начинай, — недовольно начинает моя дочь. — Ты уже давно живёшь как в коконе, не замечая ничего и никого вокруг! Ну ты посмотри на себя, ты же совсем не развиваешься! Ты остановилась в своём развитии уже лет десять как назад! В наше время, твои ровесницы ещё только планируют первого ребёнка, а ты сама себя похоронила!
Слушаю свою любимую дочь, как будто я вообще впервые вижу этого человека… А она продолжает свою отповедь:
— У тебя работа и дом, работа и дом, вот и все твои занятия! Ты вообще вспомни, что ты в последний раз читала? Куда ходила?
— Послушай, дочка, ты такая жестокая, — перебиваю я её. — Я ведь работаю и обслуживаю вас с отцом, чтобы вам хорошо жилось, и ты ни в чём не нуждалась, несмотря на наше банкротство! Твой планшет, — и я тычу в него пальцем, — куплен на мои заработанные деньги! Твои модные джинсы — это мои чаевые за вечер! Чтобы ты была модной и красивой! Что же я делала не так?! — и у меня опускаются руки.
— Ну может быть, надо в первую очередь заняться собой? — с невинным видом предлагает мне моя дочка.
И добавляет:
— Побыть эгоисткой? Думать о себе? Может быть, мы проживём без твоей заботы и опеки? — жестоко бросает она мне в лицо. — А ты бы покрасила волосы, приоделась, сделал тюнинг, может быть тогда твой муж снова бы сумел разглядеть в тебе женщину? А не затраханную жизнью домработницу?
