Харитон, которого родной дед продал купцу Варсису, на удивление быстро прижился в «торговой» команде. Он с детства привык к работе в поле, затем с дедом и другими переселенцами долго добирался до края империи, за новой жизнью. Привык почитать старших и более опытных в общине. Терпеть придирки и злые шутки. А значит быстро занял в команде необычного купца своё место, то есть, выполнял все поручения старших.
Такое же положение занимал и Клык, ставший его собеседником. Прозвища использовались людьми Варсиса повсеместно. Самого купца называли уважительно Папой, а вот Харитона назвали Хвостом. Тоже не плохо, ведь были в основной команде Горшок, Сверчок, Молчун с Одноглазым, да и других человек сорок набиралось.
– Ты с нами недели две уже? – спросил Клык.
– Так. Эээ, около того, три, – Хвост пытался точно вспомнить, но что-то ему мешало.
–Я как тебя увидел, так думал, что ты не сможешь… Загнуться решишь после первого же Папиного дела. Под кустом любым. А ты молодец, выдержал.
– Да я то что? Я Горшка держался.
– Ловко ты тогда сработал, стражник этого не ждал. Ну, того, что ты сзади его палкой огреешь! Уже мечом даже замахнулся по нашим. Я-то думал старому висельнику конец…
– Ты про Горшка?
– Ну да, про глиняного, – заулыбался Клык.
Они шли и вспоминали свои недолгие приключения. Варсис, он же Папа, был не простым купцом. Рядом с городами и большими поселениями он выглядел добропорядочным человеком. А вот на тракте, да в прочих отдаленных местах, проявлялась его реальная сущность.
Вдали от крупных селений, плохая купеческая команда становилась отличной ватагой разбойников. А кто узнает, что в дремучем лесу приключилось? Особенно, если свидетелей убивать.
Поначалу Харитон испугался, но быстро втянулся в такую работу. От него ничего нового не требовалось, драться худо-бедно он умел.
Как-то толпой, еще в деревне, он с двоюродным братом и старшими пацанами аж сына кузнеца ногами забили. Харитон, конечно, не бил, но вместе с другими младшими громко ругался на разбитого гиганта. Который был повержен аки дух земли в проповедях Единой Церкви. Здоровый был парень. Хорошо не раскрылось тогда преступление, честные все в деревне оказались. Никто не донес страже – не зря дети одной общины. Наказали тогда по заслугам зажравшегося сынка кузнеца, не будет их девок привлекать и медью перед глазами светить.
«Авось и сейчас с наказанием пронесет.» – эти мысли успокаивали Хвоста. Но что-то не давало покоя, с того случая смертоубийства в родных краях, начал Харитон церковь посещать усерднее, про грехи слушать и про праведные дела. В голове тут же всплыла вереница странных мыслей: – «Где тут та церковь? А те богоугодные дела кому помогли? Мать с отцом праведниками были, да в бедности умерли. Дед с сестрой теперь где? Нету уже ничего…»
И вот случилась у Харитона новая община, разбойничья. А болтают в ней некоторые похлеще святош монахов. Заслушаться историями можно, и песни их у костра за душу цепляли лучше любого псалма, например словами: «На путь кровавый по-грабительски правый. Марш, марш вперед» …
Что там дальше было? Харитон точно не помнил – про трон чей-то который надо мочой окропить… Кажись такое.
Впрочем, петь ни Клык, ни Сверчок, ни сам Харитон не умели. Чаще других слушали. Кого он слушал? Кто пел? В памяти всплывали расплывчатые фигуры у костра, ничего больше.
За две с половиной недели Хвост свыкся с судьбой, слушал команды, скручивал сопротивляющихся, держал руки кому надо и когда старшие требовали. Хвалили его в ватаге.
