Но одновременно видишь, сколько матери своей любви, внимания и терпения в детей вкладывают. Начинаешь за это женщин уважать. Понимаешь, что мужчины по отношению к своим детям все равно малой кровью отделываются, даже если стараются изо всех сил.
Но нет худа без добра. Когда дети подрастают – уже другое дело. Настает наше время. И те отцы-герои, которые до него доживают в семье, получают, наконец, свое. Матерям они подростками перестают нравиться: не слушаются их уже, как кролики удавов, поступают по своему. Для них все эти бывшие «солнышки», «зайки» и «котики» вдруг превращаются в долговязых оболтусов, хулиганов и пофигистов.
«Займись старшим ребенком, – говорит моя жена, – он совсем от рук отбился. Мы его теряем». А на деле – это она его теряет, а для меня он, наконец, интересным взрослым человеком становится. У него появляется собственное мнение и собственный взгляд на жизнь – есть о чем поговорить и чем поделиться. Начинаешь узнавать в нем юного себя, понимать этот жизненный круговорот лучше. И даже завидуешь, что у него все впереди, есть время что-то изменить; и что с отцом ему повезло, есть с кем поделиться своими секретами и сомнениями, зная, что тебя поймут и не осудят. И ты уже, вроде, не один во всех семейных неприятностях виноватый. Можно создать свою оппозиционную коалицию.
Конечно, женщинам обидно становится. Они детям все без остатка отдают, а в результате ни с чем остаются. Не нужны детям становятся со своей навязчивой заботой. Матери считают, что это несправедливо. Как будто рождение детей было инициативой самих детей. Они до старости в своих детях хотят видеть тех самых «солнышек» и «заек», – а тут такой облом!
Хорошо, что дети все-таки рождаются, вопреки нашим настоящим желаниям на тот момент, но еще больше радует то, что в отличие от других домашних питомцев, они, вырастая, становятся самостоятельными и отдельными личностями.
Но все же… верни меня сейчас обратно в то, доотцовское романтическое время с этюдниками, – сбежал бы не задумываясь, и с девушками впредь был бы осторожнее. Вот ты, Ян, молодец – заранее все предусмотрел и детей не завел.
– Когда-то и я хотел детей, очень хотел. А теперь, вот, тебя послушаешь, так и неизвестно, что из всего этого вышло бы, – усмехнувшись, сказал Ян.
– Да брось, Ян. Зачем они тебе нужны? А если бы действительно хотел, завел бы уже давно. Ты ведь привык добиваться всего, чего тебе хочется, и в работе, и с женщинами, – сказал Кирилл с завистью.
– Это тебе только так кажется. Когда-то я очень любил одну девушку, хотел жениться на ней, завести семью и детей, – сказал Ян.
– Добровольно жениться? Ну ты даешь! – Кирилл округлил глаза от удивления. – А она что?
– Она предпочла искусство, – ответил Ян.
– Вот это да! Странная девушка, – сказал Кирилл. – Ну ладно, мы, мужики чокнутые… Ты ее к психиатру не водил? Может, у нее все это было несерьезно? Знаешь, у многих девушек такое бывает по молодости, но почти у всех потом проходит. Может, стоило попробовать постепенный выход из зависимости – кружок вышивки или бисероплетения, например?
– Думаю, что эта девушка не нуждалась ни в психиатре, ни в домашнем рукоделии. Она знала, что делала. Она не захотела поступить как все, идти на компромиссы, хотела остаться собой. Наверно, этим она и была интересна.
– Ну и как ее роман с искусством? – заинтересовался Никита.
– Не знаю, – ответил Ян. – В то время я был слишком ревнив и зол, чтобы радоваться ее успехам без меня, а теперь… хочется верить, что она нашла свое счастье.
