Путин и распутины. Издание второе, переработанное - страница 4

Наверное, подобное желательно и возможно. Только для этого объективно требуется, чтобы каждая индивидуальная и частная свобода – самостоятельно справлялась с защитой различных интересов граждан и иными задачами, решаемыми централизованно. И таким бы образом приходили к общему согласию с избавлением свободного общества от вмешательства государственной власти.

Иначе – всё то же разложение целого на части, с конфронтацией интересов по множеству различных социальных признаков, самым существенным из которых именно на свободном частном рынке – расслоение общества по признаку имущественному.

=====

А между тем – родословная феномена «Согласие» заложена самой Природой (или Богом – кому как удобнее!) в каждый акт с зачатием и рождением новой жизни и обеспечивается кровно-родственным фактором при высшей степени изначальной любви, добра и доверия между творцами новой жизни и их творениями.

То есть – с антагонизмом люди не рождаются. Очевидно, его требуется искусственно разжигать и нагнетать, вопреки изначальному согласию с любовью, добром и взаимным доверием.

А тогда и спрашивается, кому же оказалось по нраву дробить согласие в едином целом – на свободные и независимые от целого части?

Разве то, что докатились до свободного разрешения на персональное и частное вооружение, (и без войны – как на нескончаемой войне) – не есть тотальный признак затухающего доверия между людьми вообще?

Вне всяких сомнений – первые Президенты явились яркими лидерами на переломе двух столетий. Но само понятие «яркий» – совершенно недостаточно замыкать на саму личность, без учёта того, насколько она осветила, или наоборот, ослепила всё, под ним происходящее.

Понимал ли первый Президент России, торжествуя по поводу победы с достижением свободы для российского народа – что заявлял об освобождении в том числе и от самого себя, одного из них. Одного из тех, кто выйдя в свет с деревенской улочки им. К. Маркса, многими десятилетиями служил этому же народу, в прямое противопоставление буржуазной идеологии, внушал и доказывал собственной успешной карьерой – верность и всесильность идеи марксизма-ленинизма, вплоть до тех вершин, которые только и позволили ему швырнуть партбилет на виду у всего мира.

Один из тех, кто знал досконально, что по ими же внедрёной системе уравнительной оплаты труда с категорическим ограничением свободных частных доходов – по аукционной приватизации на принципе «кто больше заплатит» именно российскому народу, кроме подпольных миллионеров, новоявленных дельцов с двойным гражданством, да тех, кто стоял у руля распределения мощнейших общественных фондов – ничего от им же созданного и защищённого от агрессоров – не достанется.

Понимал ли он, что в де-факто жестокой конкурентной борьбе за мировое господство – самого могущественного конкурента стало возможным сломить вовсе и не силой, а вполне цивилизованным предложением свободы от власти и движения национальных структур к собственному, свободному и независимому обособлению, вплоть до полного расчленения государства и распада объединяемого веками могущества?

Что приватизации подверглись не земли и недвижимость, а катастрофическим образом – общенациональный государственный бюджет, благодаря успешной переориентации на частные интересы всех подземных кладовых со стратегическими источниками непрерывных доходов, оставив на интересы общенациональные государственные – лишь сравнительно мизерный налоговый процент.