Стоит отметить, что развитые страны, включая Россию, не пытаются ограничить дискуссию как таковую, а пытаются локализовать точку «вброса» той или иной информации. К примеру, во время уже упомянутой избирательной кампании в США некоторые сторонники Хиллари Клинтон уверяли, что нельзя использовать информацию с сайта Wikileaks, поскольку она предоставлена подлыми русскими хакерами. Все предпочитают законодательно или на общественном уровне блокировать источник «вброса» информации, не мешая пользователям обсуждать остальные темы.
Незадолго до своего ухода из Белого дома Барак Обама поставил Россию в один ряд с вирусом Эбола и ИГИЛ[1]. Всё это названо главными угрозами для современного мира. Россия стала для глобалистов вирусом, который рушит привычные и такие милые их сердцу схемы.
Казалось бы, признание врагом должно быть взаимным. Однако этого не происходит. Более того, столкнувшись с внешними вызовами, Россия даже не впала в изоляционизм. Мы по-прежнему открыты для всего мира и готовы сообща работать над нашим общим будущим. Почему так? Почему нет этой «взаимности»? Дать ответ на этот вопрос достаточно легко.
Несмотря на все различия, Россия – самобытная, обособленная, но всё-таки часть Европы. Западную цивилизацию мы, несмотря ни на что, воспринимаем как цивилизацию, родственную нам.
Конфликт – это одна из форм коммуникации. Интернет и новые медиа – это одно из средств коммуникации. Конфликт между Россией и Западом, проникновение российской внутренней повестки в мировую, выявил одну простую вещь. Несмотря на все различия, Россия – самобытная, обособленная, но всё-таки часть Европы. Западную цивилизацию мы, несмотря ни на что, воспринимаем как цивилизацию, родственную нам. Для нас не существует того искусственного раздела на демократические и недемократические режимы, который старательно продвигается в угоду сиюминутным политическим интересам. Мы не противник Европы, мы её часть.
Глава 2. Средний класс: каким он мог стать, но не стал
Ценность: ОТВЕТСТВЕННОСТЬ
Ещё со времён отчаянных перестроечных дебатов демократов и коммунистов, рыночников и плановиков особое место в российском политическом дискурсе занял средний класс.
Его скорейшее появление и последующее уверенное развитие объявлялось необходимым условием сначала для успешного перехода к рыночной экономике, затем для преодоления тяжёлого наследия «лихих девяностых». Во второй половине нулевых средний класс был объявлен главным движителем превращения «примитивной сырьевой экономики» в экономику инновационную.
Во всех случаях среднему классу приписывались разнообразные положительные качества, но при этом не прекращались споры о том, кого же в современных российских реалиях можно к этому прогрессивному классу отнести? Какие ценности исповедуют эти люди? Каковы их цели, жизненные траектории? Как они относятся к государству и власти? Как власть должна с ними взаимодействовать?
Портрет «идеального среднего класса», его высокую миссию в 1999 году ярко и образно описал Владимир Путин в Открытом письме к избирателям:
«Избавиться от унижения бедностью без помощи денег, конечно, невозможно. Но раздувать наш и так большой собес – тоже не метод. Это мы уже «проехали». Здесь главный ресурс – новое работоспособное поколение. Те, кто хочет и может стать состоятельными людьми в условиях цивилизованного государства. Люди молодые и энергичные, все, кто познал реальную цену труда и умеет заработать себе на жизнь, уже знают и то, как избавить страну от унижения бедностью. Они способны вернуть ей не только экономическое, но и моральное достоинство».
