– И как ты догадался?
– В тех молекулах присутствуют химические элементы, которые порождают реакции, закладывающие как раз таки подобные привычки и страсти для медоеда. Как видишь, от него тебе передалось не всё – большинство биологических аспектов развития человека в тебе всё же остались нетронутыми.
– Ага, иначе я бы уменьшился в несколько раз, весь оброс бы шерстью, отрастил бы себе клыки с хвостом и лишился бы дара речи чисто потому, что я теперь зверь, а не человек. Мда, это было бы нехорошо.
– Так и есть! Как нам удалось выяснить, тебе просто фантастически повезло, что трансформация твоего генома пришлась для тебя ещё относительно безобидной. Мы, так скажем, по незнанию зацепили вместе с сопротивлением яду щедрое разнообразие иных характерных черт медоеда в наш препарат, но всё же они, по счастливой случайности, не погубили тебя и даже органично прижились в тебе. Чего не сказать о крысе…
– А, я, видать, догнал, что с ним произошло.
– Именно! Он не был в состоянии пережить данную мутацию. Нет никаких сомнений, что чужеродная наследственная информация медоеда просто-напросто стала разрушать его организм. Одни клетки заменили другие, но его тело не оказалось подготовленным к этой перемене.
– Ну да, а то как ты себе представляешь, чтобы на месте его маленьких коготочков выросли здоровые медоедские, а его шкура стала бы больше, чем он сам? Я никак.
– Согласен, и я хочу заметить, что, по всей вероятности, этот самый крошечный размер его туши и повлиял на такой плачевный результат нашего эксперимента, ведь он был гораздо меньше медоеда. А твоё тело, в противоположность этому, являлось сильнее и устойчивее, с готовностью могло столкнуться с перестановкой ДНК, не затрагивающей никаких базовых и основоположных для человека законов функционирования. Наконец, ты попросту крупнее медоеда, и уж тем более крысы. Очевидно, такому организму было по плечу это превращение.
– Медоед – поразительное животное. Прямо сейчас мы совершили открытие молекул его дезоксирибонуклеиновой кислоты, спрятанной за его общеизвестными генами устойчивости к яду. О втором мы знали уже давно, а вот первое обнаружили только сегодня, с помощью прорывных технологий генетики. Нам нужно подробнее раскрыть этот вопрос, я намереваюсь написать доклад на эту тему, коснувшуюся меня непосредственно. Но я займусь этим позже, сперва мы должны удалить из нашей сыворотки всю скрытую ДНК, чтобы воссоздать её в том виде, в каком я её и задумывал – исключительно против змей. Затем мы проведём повторные опыты, и если всё пройдёт удачно – отчитываемся перед Министерством, что мол мы свою задачу выполнили, и дальше нас отзывают домой. Препарат работает и готов выйти в массовое производство – всё, на этом наша миссия заканчивается.
Все эти слова Медоед произносит, елозя по стулу в полулежачем положении. Если бы вы не смотрели на него в этот момент, то может быть вы бы и подумали, что это вещает серьёзный человек.
Консилиум жёстко прерывают начавшиеся выстрелы и крики людей на улице. Медоед заглядывает в окно.
– Кошмар, Данил, что там творится?
– Какая-то пальба. Вижу парочку чернокожих с… АК-47. Или 74. Кто их разберёт, они слишком похожи. К тому же отсюда не различишь.
– Это неважно, Данил, ложись! Пригнись же, ну!
– Да я просто схожу и наведу порядок там. Похоже, они гоняют местных обитателей. Может, пытаются ограбить. О, поджог! Там дом горит. Не, я точно пойду наказывать.
