Читать онлайн Наталья Бочка - Пьяная вишня

1. Часть 1 Глава 1

Глава 1

В то злополучное утро Вера Полякова как приличная жена и добропорядочная хозяйка, после того, как муж ушел на работу, а дочь в школу, решила прибрать в квартире.

Излишняя щепетильность в этом вопросе всегда была у Веры в крови. Уборку затевала так часто, как мания чистоты начинала вибрировать в мозгу. А это происходило чуть не каждый день, потому-то и убирать приходилось почти ежедневно.

Не будем надолго останавливаться, обсуждать методы борьбы с пылью, которая не успела осесть, и следами от обуви, которые чуть ли не всюду виделись нашей героине. Скажем только, чистота в квартире была не просто пунктиком Веры, но и проблемой, которая ей самой давно докучала. Оставить эту привычку она не могла, так как Борис - муж Веры, тоже порой до абсурда чистоплотный и его страшно нервировало всякое проявление неопрятности. Может быть, от этой его раздражительности Вера стала такой. Целыми днями она терла, мыла, стирала, гладила, ну и всякое такое.

И вот, от этой чрезмерной, не побоимся даже употребить слово - дотошной чистоплотности, в то утро Вера, напрягши все свои силы, поднатужилась и слегка отодвинула от стены диван в гостиной, который, вроде бы, давно не отодвигала. Но, не далее как пару дней назад уже проделывала то же самое.

За диваном, в небольшом просвете что-то блеснуло. Чтобы не оставлять то, что могло закатиться, Вера двинула мебель ещё и достала предмет который показался незнакомым, совсем в таком месте неожиданным.

Серебристая серёжка с несколькими маленькими камешками оказалась на ладони домохозяйки. Откуда она? За диваном, в гостиной – женская серьга?

У дочки Дашки серьги разноцветные, со скелетами, смайликами, с якорьками и прочей ерундой. Это не может быть её серьга. Возможно кого-то из подружек? Так они вроде бы не приходили почти неделю. Тогда, чья серьга?

Вера крутила её в разные стороны, пытаясь не просто рассмотреть, а понять, как попала эта вещь в её квартиру, да ещё под диван. Мысли скакали будто угорелые, в висках пульсировало как никогда раньше. Что-то тревожное, неизбежное приближалось, начинало охватывать одну половинку мозга, затем вторую.

“Так, когда я отодвигала диван? В понедельник, а сегодня четверг. Три дня. Кто тут был? Здесь я пылесосом прошлась. Это точно. Значит, она появилась… Так, так, когда она появилась? Когда? Мы с Дашкой пошли в кино во вторник. Получается, пока мы ходили в кино, потом в кафе зашли. Мы ещё позвонили Боре, сказали, что в кафе зайдём, а потом мы ещё… Он как-то ответил сумбурно. Да, теперь я вспомнила, он ответил быстро, мол – отстань, я работаю. Именно тогда…”

Всё смешалось, спуталось. Мысли обгоняли одна другую.

“ На прошлой неделе он с работы два раза задерживался. Раньше такого никогда не бывало. Ну, хорошо, то на работе, а это - дома. У нас дома! Неужели он… как он мог? У нас дома, когда мы с ребёнком пошли в кино. Возмутительно! Это уже ни в какие ворота не лезет. Что же делать теперь? Вот он придёт и что я должна ему сказать? Кинуть в лицо эту серьгу, потребовать чтобы убирался?”

Вера ходила по квартире, хваталась за всё. То пыль протрёт, то тарелку вымоет, но тут же бросала начатое, перемешалась в другое место. Ничего не шло, дела не клеились. Она снова пошла на кухню, постаралась подумать о том, что сейчас со школы придёт дочь, её нужно накормить. Серьга из-под дивана тут никак не должна помешать, но почему-то очень мешает. Вера без конца доставала её из кармана фартука, снова рассматривала. Положила на полку, потом в прихожей у зеркала, затем снова к себе в карман.

Позвонила Дашка:

- Мам, я к Вике после уроков.

- А обедать?

- У неё пообедаем. У неё матушка всегда нам вкусненького готовит.

- Не привыкай у чужих людей кушать.

- Да всё нормально мам. Её мама прикольная тетка.

- Ну, ладно, только не поздно! - выкрикнула Вера, но Дашка уже отключилась.

Нет, так нельзя оставлять. С большим трудом дожила до семи часов, когда с работы обычно возвращался Борис. Сердце прямо скачет в груди, страх всё больше одолевает.

“Что делать? Молчать? Но как же? Терпеть. А если правда, что тогда?”

В замке щелкнуло, дверь распахнулась, на пороге Борис. Тёмная челка идеально зачесана на бок. Он снял пальто, почти нежно, расправив лацканы, повесил его на плечики в шкаф.

- Вера, я дома, - сказал он и внимательно глянул на себя в зеркало.

Самодовольный взгляд его теперь показался подозрительным и очень даже понятным.

Вера, молча ходила от мойки к столу, резала, чистила, мыла.

- Что на ужин? – он осмотрелся и, не увидав ничего готового, недовольно сказал, - Ты ещё не приготовила?

И тут она не выдержала:

- Боря, ты ничего не хочешь мне сказать? – она открыто глянула на него.

- Ты о чем? – осторожно начал он.

На лице его тут же появилась маска, какую он напускал на себя в моменты недовольства.

- Боря, скажи честно, ты изменяешь мне? Скажи правду, я пойму.

Он отошел к окну, упёрся пальцами в подоконник. Шея чисто выбрита, затылок коротко стрижен. Костюм сидел как влитой, тонкий рубчик, идеальный шов локтя, четкий поворот ворота. Борис смотрел в окно, весь такой безупречный, лощёный. Вера ждала ответа, который возможно, вот сейчас в эти минуты, перевернёт всю их прежнюю жизнь с ног на голову.

- Да. У меня есть девушка, - просто сказал он и обернулся.

- Девушка? – выдохнула она.

- Да. Ей двадцать пять …, - он остановился, но верно не для того, чтобы набраться мужества, а скорее для театральности, паузой показать всю разницу какая есть, - и - я её люблю. Я ухожу к ней.

Тишина.

Вера почувствовала, словно все камни мира полетели в её сторону и сейчас забьют до смерти. Но пока они летят, она встрепенулась:

- Нет, ты не смеешь так поступить со мной. С нами! Как же Дашка, как же мы, как мы будем жить?

- Я буду платить алименты. Не волнуйся.

- Ты шутишь? Мы что должны теперь жить на твои подачки?

- А ты не думала найти работу и зарабатывать. Иди, работай.

- Куда я пойду? Я тринадцать лет сижу дома, стираю твои рубашки, готовлю, убираю… Ты в своём уме? Значит я уже не нужна, тебе нужны – двадцатипятилетние?! Конечно они не такие старые как жена, в тридцать три года. Ты подумал, зачем ты ей нужен, этой твоей девушке? – она начинала горячиться.

- Вера прекрати истерику. Когда-нибудь это всё равно бы случилось. Посмотри на себя. На кого ты похожа? Что у тебя с волосами? Этот халат. Думаешь, я прихожу домой и, глядя на тебя вот такую, - он жестом показал на Веру, сверху до низа, - могу чего-то хотеть?

Это - уже слишком.

- Ах, вот в чём дело! Значит, я стала не та? Красота увяла! Попользовался, можно выкинуть и идти дальше, найти кого-то посвежее!

- Не кричи, мне твои эти крики уже во - где. То - не так, это - не эдак. Да пошла ты, - он развернулся, пошел в комнату и открыл шкаф.

- Нет, ты не уйдёшь, - Вера кинулась за ним, - ты не можешь нас бросить!

Она цеплялась за его руки, он пытался отстраниться. Потом он бросил вещи, что сумел достать из шкафа:

- Да на - забери! Куплю себе новые вещи, - оттолкнув Веру к стене, он пошел к выходу.

Дверь хлопнула. Всё.

В полдевятого замок щёлкнул, в прихожую ввалилась Дашка:

- Мам, привет. Есть чё поесть?

Вера сидела на табурете в кухне. Она подняла взгляд на дочь. Дашка стягивала ботинки и подпрыгивая снимала рюкзак.

- Мам, чё там? Чего ты? Кстати, ты серёжку не находила? Мы с Викой в прошлый раз бесились, она серёжку где-то посеяла. Ты нигде не видела, серебряная такая, три камушка?

2. Глава 2

Ради Бориса, она от всего отказалась, или почти всего. Забросила музыку, не поступила в музыкальное. Потому что он, видите ли, выбрал её не для того, чтобы она ездила по гастролям и концертам. Покинула своих друзей, потому что он сказал, компания эта состоит сплошь из бомжей и алкоголиков, так он назвал музыкантов. Она бросила танцевальную студию, ведь он решил, танцевать в обтягивающем трико это неприлично, недостойно его будущей жены. Даже косметику забросила, после того как он пару раз назвал её вульгарной, ему вроде бы показалось будто она сильно накрасилась.

Она оставила всё.

Со временем и мама, которая одна из всех считала его прекрасным мужем, чудесным отцом, даже она отстранилась. Стеснялась своей простой внешности, ощущала себя не к месту, рядом с его напыщенными родителями. Теперь только изредка, когда Борис был на работе или в командировке, ненадолго заглядывала к Вере, да и то всегда старалась поскорее уйти, словно боялась быть застигнутой.

В замужестве, мир Веры очень сузился. Дом, школа, супермаркет. Борис даже не брал её на корпоративы в клинику где работал. Это теперь она стала понимать - почему. Видно там и без неё было с кем ему общаться.

Да, вот и досиделась.

Как-то раньше не замечала она этого или не хотела замечать, но теперь ясно увидела свою роль. Поняла, кем была все эти годы – простой домработницей. Только и всего. Теперь что? Все возможности упущены, желания глупы, да и какие там желания. Их нет, они исчезли в тот момент, когда эта домашняя трясина стала беспощадно засасывать.

Конечно, есть ещё Дашка. Дочь, наверное единственное и самое лучшее в этом браке. Но с каждым днём всё больше чувствовала Вера, как отстраняется дочь. У неё свои интересы, свои занятия, Вере нет в них места.

Как же так, та малышка, которая раньше просто не могла отлипнуть от матери, теперь считает её почти мебелью. Почему так случилось? Все попытки Веры вернуть былую их дружбу разбиваются об постоянную занятость Дашки. Когда-никогда удаётся вытянуть её в кино или в кафе. Она занималась чем угодно лишь бы не слушать мать. Часто ночевала у бабушки, там школа прямо напротив дома. В те вечера, когда Дашка у мамы, а Борис в клинике, в ночную, Вера и вовсе впадала в тоску.

Теперь - одна…

В квартире темно. За стеной шумят соседи, что-то празднуют. Хорошо, у них компания, а Вера совсем одна. Растянулась на злополучном диване. Зачем отодвинула? Пусть бы валялась та серьга, хоть десять лет, хоть двадцать.

Тусклый свет электронных часов. Двадцать ноль две. Ничего не хочется. Ни встать, ни пойти, ни есть, ни пить, ни включить телевизор. Ничего.

Глаза открыты. Потолок. И вся прошлая жизнь там, на потолке. Все, что было когда-то пробегает слайдами перед глазами, в темноте лепнины пересеченной бликами уличных фонарей.

У соседей сверху что-то упало на пол и громко стукнуло. Вера пошевелилась, попробовала встать, в глазах помутилось. Конечно, если лежать целый день ещё не такое может быть. Всё расплывалось. Зачем двигаться? Это никому не нужно.

Нет, нужно встать и идти, что-то делать. А что, для кого? Можно уже совсем ничего не делать. Вера встала, неверными шагами пошла на кухню. Свет больно полоснул в глаза. Прищурилась, осмотрелась. Всё то же, но - другое, не её - чужое, ненужное. Здесь нет ничего что нравилось бы, всё делась по желаниям Бориса. Эти шкафы под мрамор, эти шторы с ламбрекенами, вычурная люстра. Только пафос и никакого уюта.

Взгляд Веры пробежал по полкам, остановился на одном из шкафов.

Стоп. Коньяк.

Вера сделала несколько шагов, распахнула дверцу, схватила бутылку, открыла пробку и приложила горлышко к губам. Первый глоток опалил горло, за ним второй третий, четвертый. Когда со вздохом она отстранилась от бутылки, что-то горячее уже забегало то телу, по жилам. Решительное что-то ворвалось в мозг, привело в действие внутренние механизмы, закрутило застоявшиеся за эти дни шестерёнки.