Глава 4. Утерянные знания
Кристалл со звоном упал и покатился по каменному полу, когда я увидел, во что захватчики превратили это вековое хранилище мудрости. Тома старинных книг были сброшены в огромные кучи и сожжены, свитки разорваны, а глиняные таблички разбиты.
– Как же надо было ненавидеть прошлое, чтобы, строя будущее, так жестоко расправляться с ненужными свидетелями твоего безумства, – страшное осознание накрыло меня с головой.
Книжные шкафы были повалены, а на их деревянной коже глубокими ранами зияли дыры, пробитые топорами и молотами. Головы статуй сбиты и растрощены. Пятна ожогов уничтожили бесценные полотна и фрески древних художников.
Я ступал по полу, усеянному миллионами осколков стекла и керамики. Казалось, что тысячи маленьких пауков одновременно закончили свою жизнь, оставив потомкам ковёр бездыханных тушек. Хруст при каждом шаге терзал душу, пробираясь через уши прямо в сердце.
Я склонился над одной из обгорелых книг, которая чудом уцелела, ускользнув от голодных языков огня, что поедал её сестёр, замерев в тиши и тьме поваленного шкафа. Это уберегло её от мести варваров, но время завершило начатое. Кожаная обложка свернулась улиткой от жара и страха, страницы истончились, став практически прозрачными, а чернила выцвели. Разобрать текст было невозможно. Мрак надёжно скрывал последние тайны выжившей, а вынести на свет – это добить её.
– Ро, чего замер? Помощь нужна, – услышал я голос Лиса за своим плечом.
– Они их всех убили, – лишь смог выдавить я.
– Да. Тут много скелетов. Я думаю, что вы, люди, самые жестокие существа в Эрии. Поэтому и правите ей. Стерев нас из истории и своей памяти, – огромная печаль и боль наполняла каждое его слово.
– Я не о людях. Я о книгах. О знаниях и памяти.
– Это точно. Вы же ещё очень тупые. Агрессивные и тупые. Мой народ живет очень долго по вашим меркам, и старики говорят, что те, кто имеют память, живут вечно. А ваши народы, уже ушедшие к Древним, никто не помнит. Значит, вы тупые.
Я лишь пожал плечами. Тут не о чем было спорить. Лишь агрессивные и тупые могли такое сотворить со своими братьями.
– Как Боги Ратх позволили сотворить такое?
Едва касаясь двумя пальцами, перевернул страницу, вглядываясь в потускневшие символы старинных иероглифов. Такое письмо умерло сотни лет назад, уступив место более простому и понятному всеобщему языку, состоящему из букв, а не образов.
– Образы порождают ненужные мысли, а это не нужно и опасно, – вспомнил я слова одного из учителей.
Я обернулся, заметив, что Лис плотно прижимает к груди свою чёрную книгу, ласково гладя её по корешку. И такие любовь и трепет застыли на его лице, что я позавидовал тем, кто ушел к Змею до того, как люди потеряли разум. Это не укладывалось в моей голове. Монахи учили меня беречь знания и помнить свою историю.
– А свою ли? А было ли так, как нам говорят? Ведь не Эльфы или орки сжигали книги, а люди, напоенные кровью братьев и других народов. Монахи пришли сеять смерть там, где, по их мнению, поселилось неверие и ересь.
