– Объяснишь? – спросил Дилан.
– Что? – вскинул бровь Мортимер.
– Два дня. Я не видел тебя два дня, хотя обычно ты ходишь, прилепленный к моей ноге.
– Так ты скучал! – засмеялся Мортимер. – Я польщен: сам Дилан Мелтон скучает по мне! Надо же! Что, зеркала уже недостаточно?
Мортимер опять рассмеялся, и черты Дилана немного смягчились. Он было закатил глаза, но не смог сдержать глупую усмешку.
– Чем ты занимался?
– С Евой? – опять усмехнулся Мортимер: ему почему-то было очень весело, и хотелось много смеяться; однако, увидев чужой непробиваемый взгляд, он сдался и пожал плечами. – Я всё время спал.
– Спал? Один? Два дня?
– Не успеваю за тобой, подожди, – покачал он головой. – Удивишься, но да. Спал, просыпался, опять спал, опять просыпался. Иногда просто лежал и, в сущности, ничего не делал.
– Как в бреду, – подметил Дилан, нахмурившись. – Что с тобой?
– Все в порядке.
– Когда я задаю тебе, именно тебе, – он указал на брата пальцем, – вопрос: что с тобой? – я делаю это не из вежливости, а рассчитываю узнать, что с тобой происходит на самом деле.
– Ты никогда не спрашиваешь ничего из вежливости, – прищурился Мортимер; смех в один миг прошел.
– Нет, вообще-то бывает. Не делай из меня монстра.
– Не бывает.
– Ладно, ты прав. Теперь отвечай.
У Мортимера не было никакого желания что-то придумывать, но, смотря в глаза напротив, он отчаянно пытался сообразить что-то стоящее, что-то, что не вызвало бы подозрения. Правда же заключалась в том, что, несмотря на такое количество сна и отдыха, он находился в глубокой апатии, иногда погружаясь в нее так сильно, что не хватало сил лежать, но встать и начать что-то делать он тоже был не в состоянии. Он не мог сказать об этом Дилану – он слишком о нем заботился, – и поэтому его мозг, уже не убегающий от гонящегося за ним времени, а уползающий и хрипящий от недостатка воздуха, не смог придумать ничего лучше, чем:
– Дилан, ты же знаешь, как я отношусь к учебе, да? – Мортимер вздохнул, контролируя степень вздоха, чтобы не перейти крайность. – Первый месяц для меня – сущее мучение, особенно на последнем курсе; я просто использовал предоставленную возможность и наконец-то, повторяю, наконец-то выспался. Разве не замечательно? По-моему, это восхитительно.
Дилан сжал губы: не поверил.
– Не верю.
– А вот это уже твоя проблема, да? Я ответил на вопрос, – вскинул руки Мортимер, – дальше – твоя работа.
– Ты ответил неправду, поэтому ответ не принимается.
– Я не врал.
– Но и не сказал правду.
– Вы такой умный, молодой человек, – съязвил Мортимер, напрягаясь сильнее.
– Не хочешь сходить за кофе?
– Чего? – в недоумении открыл рот Мортимер.
– Да так, – пожал плечами Дилан, принимая вид самый добродушный, хотя взгляд его оставался по-прежнему серьезным. – Если ты спал столько дней, надо размять кости, иначе станет еще хуже. Выпьем кофе?
– А ты не будешь устраивать мне допрос? – прищурился Мортимер.
Дилан усмехнулся.
– Нет.
– Отлично. Тогда я хочу горячий шоколад, – сказал Мортимер, спрыгивая с кровати и застегивая штаны.
Он надел ботинки и вышел из комнаты, оставляя дверь открытой. Дилан взглянул ему вслед, поднялся со стула и, скрыв встревоженно-хмурое выражение лица за слабой ухмылкой, последовал за близнецом.
Они шли молча несколько минут, пока Мортимер не нахмурился.
– Ну, и чего ты молчишь? – сказал он. – Сам позвал и сам молчишь.
Дойдя до конца коридора, они повернули направо и направились к выходу из общежития. Погода была прохладная; листва чуть шевелилась под ветром; изредка перед глазами мелькала полицейская форма.
