Обожаю наводить порядок, особенно люблю влажную уборку, поэтому я решила с этого и начать. Не с влажной уборки, конечно, но с порядка.
– Учитывая, что здесь собрались одни женщины, – строго сказала я, – предвижу хаос и большие волнения, во избежание которых нам надо определиться с регламентом. Возражения будут?
Возражений не нашлось, все согласились:
– Определяйся.
И я начала определяться.
– Первым делом, – сказала я, – все должны дать клятву не говорить хором.
– Даём, – вяло откликнулись жены.
– А так же, – продолжила я, – отвечать на вопросы коротко и по существу. Это в ваших силах?
– В наших, – согласились жены.
Они явно себя переоценивали, но я придираться не стала.
– Тогда поехали, – с оптимизмом воскликнула я и задумалась.
Результат моих раздумий был неутешителен. Прошло достаточно много времени с тех пор, как мы обнаружили тело уже покойного Фрола Прокофьевича, а, кроме болтовни, никаких мер не было принято. Мне показалось очень странным то, что до сих пор здесь нет милиции.
– А почему бы нам не вызвать милицию? – спросила я. – Пока ещё не поздно, и мы можем объяснить свою заминку тем, что просто его не заметили. Сидели на кухне, курили, заболтались, а когда зашли в комнату, он уже труп. Ну, сразу, мол, и позвонили.
Все почему-то остолбенели, словно поверить своим ушам не могли.
– Что она говорит? – наконец возмутилась Татьяна. – Не сошла ли она с ума?
– Это вы сошли с ума! – закричала я. – Ваш муж убит, а вы не шьёте, не куёте и не мелете. Скрыть его смерть невозможно. Как вы потом будете объяснять, почему не вызвали милицию?
– А почему это нельзя скрыть его смерть? – неожиданно заявила Изабелла. – Давайте завернём Фролушку в тот ковёр, на котором он лежит, и незаметно вынесем его из квартиры.
Все тупо уставились на неё, не зная, как к этому относиться: как к шутке или как к деловому предложению.
– И что дальше? – скептически поинтересовалась я, ничуть не радуясь этой идее.
– Отвезём на его же дачу, там и похороним, – пожала плечами Изабелла, мол так все элементарно, а вы тут голову ломаете.
Все задумались.
– Точно, – обрадовалась Татьяна, – а потом вернёмся и поровну разделим все его добро. Соньке, так и быть, тоже нарежем долю.
– А потом разойдёмся по домам, и сделаем вид, что ничего не знаем, – развила тему ещё дальше Полина. – Кроме нас, у него никого нет. Родители умерли, а сослуживцы откуда знают сколько здесь было антиквариата? Может он продал все давно.
– Да кого это волнует, – возмутилась Зинаида. – Будут ещё какие-то сослуживцы лезть в наши дела. Ведь тело-то не найдено, следовательно и убийства нет. Хватятся его, думаю, не раньше, чем через три дня. Начнут искать, а мы все и скажем, что последний раз видели его на его же дне рождения.
– Нет, – не одобрила Тамарка. – Лучше сказать, что после дня рождения мы разговаривали с ним по телефону, и он собирался куда-то уезжать.
– Так и скажем! – обрадовалась Изабелла. – Пусть думают, что он уехал и не вернулся, следовательно пропал без вести.
– А для достоверности, – деловито подсказала Тамарка, – нужно взять его паспорт и купить билет на поезд. Вдруг начнут проверять, а все сходится: билет покупал, значит уехал.
– Эх, черт возьми! – с болью воскликнула Полина. – Жалко квартира пропадёт! Добро-то мы разделим, а вот дача, машина и квартира – все пропадёт.
