Уховёрт протянул Вегрику краюху и пару луковиц. Сапожник тут же принялся за еду.
– Это не деревня, – доложил старик, – а монастырь.
– Здорово! – кивнул Вегрик. – Там и оставим парня! Он как раз любит молиться.
– Не выйдет. Монастырь женский. Монашки сказали, что в двадцати милях отсюда есть и мужской, да только туда Пупа тоже не примут, потому что он не зарегистрированный. Полгода назад у герцога сын пропал примерно такого же возраста. После этого издали указ, чтобы всех мальчиков доставлять в Пшиль для осмотра и регистрации – вдруг найдётся наследник. А тем, кто ослушается, – большой штраф.
– Что же, из-за этого проглота до самого Пшиля тащиться?!
– Почему бы и нет? Пшиль как раз на севере. Туда тебе знахарка велела идти. Да и не далеко до него. Миль сорок – не больше.
– На север! – фыркнул Вегрик. – Может, мы и прошли уже того врачевателя. Никто ж не знает, как далеко он живёт. Надо было людей спрашивать по дороге.
– Сначала-то некогда было спрашивать, – резонно заметил Утопий, – а тут, в монастыре, я спросил. У них хорошая травница. Все лекарства знает наперечёт. Но средство от укуса оборотня ей не известно.
– Надеюсь, ты не сказал, что лекарство для меня нужно! – заволновался Вегрик. – А то сейчас весь монастырь с кольями сбежится оборотня бить.
– Нет, конечно, – успокоил его старик. – Я будто бы просто из любопытства спросил. В общем, надо дальше идти. Вот только на десяти пфеннигах мы весь путь не протянем. Хорошо бы на работу какую-нибудь подрядиться. В женском монастыре для мужчин, конечно, не найдётся дела. Но тут неподалеку есть деревня. Может, там чего раздобудем.
– Ладно. Пошли уже! – скомандовал Вегрик и с хрустом укусил луковицу. – На север – так на север.
***
Деревню они отыскали быстро. Утопий отправился на разведку, вскоре вернулся и сообщил, что нашёл отличный подряд на чистку свинарника за пять пфеннигов.
– Тебе в волшебных латах это раз плюнуть! – уверил старик.
– Не рыцарское дело – чистить свинарники! – заявил Вегрик.
– Ох ты, Боже мой! Давно ль ты рыцарем стал?!
– Кто в доспехах – тот и рыцарь!
После непродолжительного спора сапожнику удалось-таки убедить Утопия, что латник, убирающий за свиньями, вызвал бы подозрение.
– Раз ты насчёт работы договорился, так поди и сделай её! – сказал Вегрик.
Пуп в это время бегал по травке, ловил кузнечиков.
– Хорошо, – поморщившись, согласился Утопий. – Тогда ты займёшься мальчиком. Поблизости живёт сердобольная женщина – она принимает сироток. Вот и отведи к ней Пупа!
Вегрик взглянул на мальчишку. Тот доставал из кулака кузнечиков, клал их в рот и жевал вместе с брюшком и крыльями. Пуп улыбнулся, заметив его взгляд:
– Мне в той каменной дырке вкусные пироги давали! И кузнечики тоже вкусные!
Сапожник помотал головой. Сам-то он в детстве с голодухи тоже кузнечиков ел, но только ножки, и обжаривал их сперва. А этот малец определённо вызывал у него отвращение пополам с жалостью.
– Ладно, – кивнул Вегрик. – Отведу. Что мне, трудно, что ли?! Куда вести-то?
Утопий указал на восток от деревни:
– По той дороге через лес.
***
– Когда придём, ты первым делом поздоровайся с доброй тётей и поклонись, – учил Вегрик Пупа. – Если будешь вести себя хорошо, она станет тебе мамой.
– А мамка кем тогда станет? – спросил мальчик.
– Никем не станет.
– А сестрёнка?
– Сестрёнка так и будет сестрёнкой. Когда подрастёшь, отыщешь её.
– А братишки?
