Читать онлайн Лерон Аглаис - Пять шагов после смерти

© Лерон Аглаис, 2023

ISBN 978-5-0059-9901-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Судьба часто без спроса преподносит нам неприятные сюрпризы. Сначала из моей жизни в поисках своего личного счастья без объяснений ушла мама. Затем от беспощадного рака скончался отец, который являлся моим единственным близким другом. Его потерю я переживала крайне тяжело. И очень долго. А сейчас случилась новая беда. В один момент показалось, что люди, которые мне очень дороги, всегда будут исчезать из моей жизни, оставляя меня в одиночестве и наедине со своими переживаниями. Но я никогда не отчаивалась. От этого я становилась только сильнее. Не знаю, откуда я черпала в себе силы, чтобы упорно двигаться дальше. Однако у меня как-то получалось не падать в бездну безумной жалости к себе.

Прошло уже около недели, а полиция города так и не нашла виновника ужасного события, в котором пострадал Марк Матвеев. Мой Марк. Мне казалось, что кто-то специально медлит с разбирательством над этим делом, чтобы потом в итоге всё это без лишних вопросов как-то грамотно замять. В городе родственников у него не было. А так как со своей тётей Матвеев практически не общался, в ближайшее время искать его никто не будет. Так же как и преступника. Но меня такое положение обстоятельств категорически не устраивало. Когда я поняла, что никто из опытных специалистов почему-то не торопился искать невнимательного водителя, который в тот вечер сидел за рулём злополучного автомобиля, я решила попросить помощи у других людей. Возможно, кто-то что-нибудь видел.

Квартира, в которой некогда проживал парень, встретила меня своей прохладой и привычной мне неприветливостью. Лачуга – так он её всегда называл. Тогда это мне казалось абсурдным, а сейчас даже вызывало тёплую улыбку. Всё здесь напоминало мне о том ужасном вечере, когда мы с ним в последний раз поругались. Все наши грубые и обидные слова, тогда сказанные нами, будто бы застряли в пыльном воздухе этой квартиры, доносясь сейчас до моего сознания назойливым эхом из прошлого. Но это оказалось не самым страшным, что мне пришлось пережить в тот вечер.

Тот вечер. Теперь это жирная точка на линии моей судьбы.

Перед глазами всплывали мрачные картинки, и снова все мои внутренности сворачивались в твёрдый колючий клубок, учащая сердцебиение. Я была обижена на Марка, разочарована его поведением, но я всё равно продолжала чувствовать к нему то тепло, которое он у меня вызывал, когда снимал свои многослойные маски и был со мной откровенен и искренен. Даже когда по-детски на меня злился. Более месяца мы с ним тесно общались, и я влюблялась в него всё сильнее и сильнее. Я знала, что там, глубоко внутри его сердца, жил маленький добрый ребёнок, который мечтал вновь научиться доверять людям. И я хотела ему помочь.

Сейчас, когда Матвеев полумёртвый-полуживой лежал на холодной койке в больничной палате, я просто не находила себе места. Каждые два часа я звонила в больницу и спрашивала, пришёл ли он в сознание. Я была уверена, что это должно было произойти. Но всё равно каждый раз слышала один и тот же печальный ответ. Девушка на ресепшене, которая постоянно отвечала на мои звонки, с каждым разом отвечала мне всё грубее и грубее. Возможно, завтра она начала бы мне уже хамить.

При каждой мысли о Марке на моих глазах сразу же предательски наворачивались слёзы, но я вовремя успевала себя тормозить и не давать волю эмоциям. Мне действительно некогда было себя жалеть.

– Илья, ну почему так? – спросила я час назад у своего коллеги. – Почему Марк до сих пор не очнулся?

– Он не хочет, – ответил мне друг его детства. – Ему не за чем сюда возвращаться.

В этот момент меня ударило током. Образно говоря. Даже голова слегка закружилась, а в ней подобно лесной ягоде созрел план. Хороший сумасшедший план. И, скорее всего, даже не реалистичный. Я даже не стала озвучивать его при Илье, боясь, что он примет меня за умалишённую. Возможно, так оно уже и было.

На столе на кухне лежали старые фотографии Марка, которые я нашла у него в коробке под кроватью. Раньше я никогда их не видела. Они мне понадобились для того, чтобы я могла в одну из газет выложить объявление с просьбой откликнуться, если кто-то что-нибудь слышал или был свидетелем ситуации, произошедшей с ним тем вечером. И, веря в свои силы, я стала наивно ждать. Больше ни о чём я не могла думать. Но сегодня утром я поняла, что всё это было бесполезно. Никто мне так и не позвонил. Кроме одной женщины, сказавшей мне, что она является матерью парня. Такого поворота событий я не ожидала. Ведь насколько я знаю, парень никогда не видел своих родных родителей. Мы с ней мило пообщались, она приехала в гости, поделилась со мной своей жизненной историей и на какой-то момент я забыла о всех проблемах, что свалились на мою голову.

Времени оставалось мало. Сюда, в эту квартиру, я приехала попрощаться. Мне больше не место здесь. Марк сурово смотрел на меня с одной из глянцевых фотографий, как бы осуждая меня за мои безрассудные мысли. Я была уверена, что он никогда не простит меня, если однажды вернётся к жизни. Но у меня не было другого выбора. Достав из сумочки помаду я с гордой уверенностью подошла к зеркалу в ванной и, глядя на своё отражение, прошептала:

– Пора, Лина.

Я не особо верующий. Точнее, вообще не верующий. Я не верю ни в создателя, ни в ангелов, ни в рай, ни в преисподнюю. И всё было бы нормально в этой жизни и моя вера вряд ли бы пошатнулась, если бы однажды я не проснулся в аду.

Тут должна быть пауза для осознания прочитанного.

Я, конечно, понимал, что не являюсь эталоном доброты и порядочности, но почему сразу сюда? Я полагал, что будет какой-то суд, я смогу оправдаться, и меня отправят в рай с подпиской о невыезде. Но я почему-то в аду. В самом настоящем. Мерзком, противном и удушливом. Точнее, так мне показалось.

Я проснулся на каком-то ужасно скрипучем диване на далеко несвежем постельном белье, воняющем кофе и табачным дымом. Как будто бы я лежу на одной из коек старого задрипанного поезда. Благо мне не знакомо это ощущение. Но уверен, что это выглядит примерно так же. Видимо, обладатель данного имущества частенько любил курить перед сном прямо здесь. Но это точно не я. Это всё не моё. Где я вообще?!

Я приподнял голову и огляделся. Маленькая неуютная комната давила на меня своей теснотой и неряшливостью. На обшарпанной тумбочке, стоящей рядом с диваном, стоял доисторический будильник. Маленький, круглый, железный, зёленого цвета, с целым набором мелких царапин. Стрелки показывали: 09:13. Находясь в лёгком, как мне казалось, оцепенении, я не сразу понял, что уже наступило утро. Квадратное несуразное окно на противоположной от дивана стене было завешано странными жёлтыми шторами с какими-то тёмными пятнами, которые явно намекали на то, что всему этому тряпочному безобразию давно пора было в стирку.

Я скосил глаза вправо. Шкаф (видимо, с одеждой), письменный стол с облупившимся лаковым покровом, ещё один шкаф, на узких полках которого стояли запылённые старые книги, деревянный стул с горой накиданных на него вещей. По левую сторону угловой диван с грязным от времени синим пледом и некое подобие журнального столика с очередной кучей хлама. Неуютно, скажу сразу. Я посмотрел на дверь. «Слава богу!» – непроизвольно подумал я, удивляясь своим мыслям. Я вскочил с постели, отбросив в сторону вонючее одеяло, и с радостью заметил, что был одет в своё нижнее бельё, а не в огромные клетчатые семейники, что как нельзя кстати подошли бы всей этой окружающей меня обстановке. Я вышел из комнаты и попал в узкий тёмный коридор.

– Мам? – позвал я, наивно надеясь, что мне кто-то ответит. – Пап? Вы здесь?

В ответ – тишина. Вернее, мерный звук капающей где-то воды. Родителей здесь не было. Тогда кто?

– Очень смешной розыгрыш, ха-ха! – так я попытался свести данную ситуацию к шутке, полагая, что меня кто-то всё-таки слышит.

Налево – кухня, в которую я сразу же направился. Наверное, сейчас некто выскочит мне навстречу с криком: «Сюрприз!». Однажды на день рождения меня так напугали до чёртиков. Но тогда данный праздничный фокус для меня приготовила моя однокурсница (и моя девушка в одном лице) Лина. А сейчас кто? Может это будет мой одногруппник Лёха? Он тоже горазд на такие идиотские приколы. Я уже настроился встретить виновника моего состояния замешательства, но… Но квартира почему-то предательски молчала.

Я зашёл на кухню. Нет, это даже не кухня. Это комнатка с размерами примерно два на два метра, в которую отчаянный хозяин пытался запихать всё: и электрическую плиту, и холодильник, и раковину, и навесные шкафы, и обеденный стол со стульями. Тут одному человеку явно тесно, мне страшно было представить, как здесь будут находиться двое. «М-да, как в пещере», – подумал я. Отбросив осторожность, я вылетел из кухни, выскочил на балкон, вернулся в коридор, заглянул в убогий санузел и… И всё, я обошёл все углы данного владения. Никого здесь кроме меня не было. Я тут один. Розыгрыш слишком затянулся, и мне было совсем не до смеха.

Я вышел в прихожую, попытался выйти из квартиры, но дверь отказалась выпускать меня наружу. Так я и думал. Естественно, я навалился на неё плечом, потом ударил с ноги несколько раз, но она мой напор выдержала. Хотя чего я ожидал от стальной двери? Хоть что-то в этой квартире было надёжным. Именно такими и должны быть двери в ад. Молчаливыми и беспощадными.

Я отошёл назад и отдышался. Успокоился. И тут мне в голову пришла мысль. Бредовая, признаюсь сразу. «Меня похитили». Ну, знаете, такое частенько бывает в фильмах. Мои родители, конечно, не нефтяные магнаты, но имели вполне приличный собственный бизнес. Наверняка меня здесь заперли на то время, пока похитители не договорятся с отцом и матерью о моём выкупе. Интересно, сколько за меня попросят? Хотелось бы знать. Естественно, это ситуация сильно ударит по семейным накоплениям, но спасение сына ведь намного важнее, правда? Родители наверное сейчас себе места не находят. Ну, ничего, пусть попереживают. Зато впредь не будут лезть ко мне с нравоучениями, как правильно жить. Я не собираюсь оправдывать чьи-то там ожидания. Это моя жизнь!

Я самодовольно улыбнулся. И вдруг меня окатило холодной волной сомнения. Я вспомнил наш последний конфликт с мамой, когда она настырно защищала отца и его бредовые фантазии по поводу моей будущей рабочей деятельности. Я не слушал её, но единственное, что я помню, так это её фразу: «Я не хотела себе такого сына». Нет-нет, родители вряд ли бы захотели от меня избавиться, они же меня любят. Я знал это. Но внутри что-то неосознанное упорно сопротивлялось этой мысли. А что, если сейчас они не трясутся в ожидании звонка от похитителей, а спокойно завтракают за большим кухонным столом, запивая свою радость красным вином? Избавились от меня и празднуют себе спокойно. Надеюсь, они хотя бы попросили, чтоб меня прикончили быстро и без боли. Прекрасные родители, показательный образец!

Нет. Я просто обезумел. Такого не может быть. Я удивился тому факту, к каким только мыслям не придёт человек, вдруг оказавшись в нестандартной ситуации.

Я зашёл в ванную, взглянул на себя сквозь заляпанное зубной пастой круглое зеркало над раковиной, умылся холодной водой и на время задумался, глядя как прозрачная жидкость пенится и исчезает в сливном отверстии. Даже вода может спокойно сбежать отсюда, а я нет. Я смотрел на своё отражение, заспанное и перепуганное, и не мог остановить поток мыслей, круживших в моей голове как сумасшедший вихрь. Надо подумать, что я помню последним перед тем, как проснулся в этом незнакомом месте. Я нервно перебрал в памяти события вчерашнего дня, но ничего особенного и странного мной выявлено не было. Я прекрасно помню, как укладывался спать в собственной постели, традиционно втыкая в уши проводные наушники. Беспроводные у меня тоже были, но для такого дела они мне абсолютно не подходили, вечно терялись в постельном белье. Я любил погружаться в царство Морфея под любимую музыку. И не важно, что это было – уличный рэп или альтернативный рок. Я даже помню, как глубокой ночью проснулся, вытянул наушники из-под правого плеча, которые благополучно застряли между ним и простынёй, оставив на теле пару красных пятен, убрал телефон подальше и снова уснул. А потом проснулся здесь. В этом аду.