– Ну знаешь, – говорила Глаза-Бусины, – ты еще даже толком жить не начал, а уже считаешь себя лучше всех.
– Не лучше всех, но и не хуже, – заметил в ответ Пустая Голова, – я всего лишь не преклоняюсь перед людьми и не считаю возможным подглядывать в окна, – он немного помедлил, словно размышляя, стоит ли говорить дальше или нет, но все-таки добавил, – и уж конечно, не стал бы влюбляться в человеческих девочек.
В окно той девочки, что назвала Старую Шляпу красивым, тот не мог заглянуть, так как она жила на втором этаже и это добавляло ей загадочности. Он почти ничего не знал о девочкиной жизни, подметил только, что по утрам, шесть дней в неделю, а не пять, как другие, она куда-то уходила с другой девочкой, которую Черное Крыло называл ее сестрой, а после обеда возвращалась назад.
– Это потому, что она ходит в школу, а не на работу, – говорил Черное Крыло, – дети слишком глупые, чтобы менять свое время на цветные деньги. В школе их научат всему необходимому и уже потом отправят работать.
– Может быть и мне пойти в эту школу? – рассуждал Старая Шляпа, – пусть и меня научат.
– Ох… – вздыхал ворон, – нечего тебе делать в школе. Да и не пустят тебя туда.
И Старая Шляпа просто каждый день ждал девочку на улице, всякий раз якобы случайно попадаясь ей на глаза.
– А вон, смотри, пугало, – сказала девочка своей сестре на третий раз, показав пальцем, – круто, правда?
И помахала Старой Шляпе рукой.
Старая Шляпа помахал ей в ответ.
Сестре он оказался неинтересен. Она как раз рассказывала о том, что мама не слушает ее или что-то вроде того, и ее обида была явно поважнее какого-то пугала.
Старая Шляпа вообще заметил, что дети ему нравятся больше взрослых. Не в последнюю очередь потому, что он их понимал чуть больше. Дети были более искренними и не маскировали свои желания под что-то другое и, что важно, как и Старая Шляпа, не всегда понимали взрослых.
– У меня мама опять ругала папу за то, что тот выпил, – говорила его любимая девочка своим друзьям – двум мальчикам из соседнего дома, приходившим поиграть в ее двор, где, рядом с теплотрассой и бомжами, стояла детская площадка, в то время как во дворе мальчиков – стоянка для автомобилей, – говорит: «Пьяная скотина, зачем ты вообще в таком состоянии приперся домой?!»
Дети смеялись.
Через четыре дня, одного из этих мальчиков, кинувшего мокрым снежком в нее, девочка сама назвала «скотиной».
– Зачем ты вообще приперся сюда?! – крикнула она.
– Думаю, что так мир и познается, – сказал Старой Шляпе Пустая Голова, также наблюдавший за их играми, он как раз был на теплотрассе, когда тот подошел, – через подражание и игры.
– Точно, – каркнул Черное Крыло, сидевший на дереве неподалеку, – именно так и познается.
– И что, потом получается, эти дети ведут себя также, как взрослые, за которыми они подсмотрели? – изумился Старая Шляпа.
– Ну да, друг мой, – сказал Пустая Голова и вновь уткнулся в книгу, под названием «Детская психология для чайников».
– Ну да, – подтвердил ворон.
Эта мысль немало взволновала Старую Шляпу: родители девочки, судя по всему, были не самой счастливой из семей. Наверное какие-то общие дела обязывали этих людей жить вместе, и вероятно то, что называется заботой в их семье тоже было, но проявлялось несколько своеобразно. Девочкина мама постоянно ругала папу, регулярно рассказывая, что он «должен делать», и список обязанностей всякий раз варьировался от ситуации к ситуации. Старая Шляпа, когда встречал их на улице, постоянно слышал это «должен сделать» и, судя по его наблюдениям, в полный список входило если не все, то ненамного меньше этого «всего».
