Время от времени толстяк переставал есть и, сидя в неподвижности, – икал.
Саша встал и пересел на столик дальше.
Вошла Таня.
– Добрый вечер, – сказала она буфетчице.
Буфетчица молчала.
– Пожалуйста, вон ту булочку. И чай. – Порылась в кошельке. – Нет, булочки не надо.
– Чая тоже не надо? – спросила буфетчица.
– Нет-нет, чай – давайте. – Протянула ей деньги.
– У меня нет мелочи, – сказала буфетчица. – Три чая возьмёте?
– Да. Только завтра. И послезавтра.
Буфетчица равнодушно протянула ей стакан.
Саша пересел ещё на столик дальше от толстяка.
Таня села по соседству с толстяком. Начала пить, но тут же встала и пересела туда, где только что был Саша.
Очень скоро опять встала и – дальше столиков не было – подошла к Саше:
– К вам можно?
Саша с трудом отвлёкся от мыслей:
– Да, да… Да…
Таня села напротив. Теперь они пили чай вдвоём – как обычно, неторопливо-мерно поднимая свои стаканы.
– Закончили! – вдруг крикнула буфетчица. – Буфет закрывается!
– Да ты что, мамаша… – с набитым ртом испугался толстяк.
Изо рта вывалилось; подхватил.
– Я тоже хочу поесть, – сказала буфетчица злобно.
Таня и Саша глянули на неё. Потом друг на друга.
– Э-э… Здравствуйте, – сказал Саша.
– Здравствуйте, – несколько удивилась Таня.
Саша объяснил:
– Вы уже пили здесь чай. Вчера.
– Да, – сказала Таня. – И вы.
– Конечно, – теперь удивился Саша. – Иначе откуда б я знал, что вы… пили.
Таня внимательно посмотрела на Сашу… и что-то в ней изменилось.
– В картишки продулись? Или в напёрсток? – спросила она весело.
– Нет! Нет! Что вы! Нет! – Саша почему-то заволновался. – Просто… меня обокрали. А вы?
– А меня просто ограбили.
– О! А кто?
– Грабители, – ответила Таня очень серьёзно.
Толстяк, сопя, укладывал несъеденное в кульки.
– С работы мужу позвонила, вроде всё понял, уже должны деньги прийти…
Сейчас они были похожи на попутчиков в купе.
– Да… – Саша вздохнул. – Хорошо, когда есть супруг…
– Да, бывает неплохо… И негде занять?
– Уже занимал… на работе у них. Но дали немножко. Ни у кого денег нет, зарплату задерживают. Третий месяц. Да я ещё как-то и не могу… просить. Ну… не умею.
– А ты всё равно проси. Проси и требуй! – рядом с ними возникла старушка – в чёрном, щербатая, со шваброй. – Преломи гордыню! – она елозила тряпкой по полу и быстро маневрировала, чуть ли не перебежками. – Просящему дают. А кто не просит – тому не дают. Вот у девки попросишь – даст. А не попросишь – она не даст. Вот так-то. Вот. Так. Вот так. Встать можешь? Расселся!.. – заорала вдруг на толстяка, шваброй зацепила его стул.
Толстяк с трудом поднялся и направился к двери со своими кульками.
Таня проводила его взглядом.
– Закончили! – снова крикнула буфетчица и похлопала в ладоши.
– Идём? – Таня встала. – Собрат по несчастью.
– Меня зовут Саша, – он тоже встал.
– А я – Таня.
Они стояли. Столик их разделял.
И – глянули друга на друга с каким-то радостным доверием. Молоды были оба.
Но Саша тут же нахмурился.
– Что-то вы, Таня… похудели в последнее время.
– А у вас пиджачок что-то… великоват стал, – ответила Таня сочувственно.
– М-да…
– М-да…
И вышли.
У лифта она сказала:
– Мне вверх.
– А-а… А мне вниз.
Стояли теперь в ожидании. В неожиданной грустновато-задумчивой паузе.
– Вы в командировке? – спросила Таня.
– Да. Послали тут… найти ошибку в программе. А потом наладить. Не могут запуститься. У них есть свои, но уровень не тот. А считается, что тот… Но ничего! Скоро домой.
