«Пятая колонна» и Русская Церковь. Век гонений и расколов - страница 36

Но и Советское правительство призывало к всенародному подвигу. Опора на Церковь становилась естественной, жизненно-необходимой. Хотя сдвиги в духовной политике оставались еще неофициальными, исподволь. В сентябре 1941 года Сталин разогнал «Союз воинствующих безбожников», закрыл антирелигиозные журналы. А в Ленинград в самый напряженный момент германского наступления прилетел новый командующий фронтом, Жуков. В горячке и суматохе к нему обращались и подчиненные генералы, и флотское начальство, и директора заводов. Обратился и митрополит Алексий (Симанский). Попросил разрешения устроить вокруг города крестный ход с чудотворной Казанской иконой Божьей Матери. Жуков разрешил [30]. О крестном ходе не оповещалось, проводили ночью. Но ведь в это же время гитлеровское командование переменило планы, остановило атаки!

14 октября, в праздник Покрова Пресвятой Богородицы, митрополит Сергий (Страгородский) обратился к москвичам: «Вторгшийся в наши пределы коварный и жестокий враг силен, но “велик Бог земли русской” – как воскликнул Мамай на Куликовом поле, разгромленный русским воинством. Господь даст, придется повторить этот возглас и теперешнему нашему врагу… За нас молитвы всего светозарного сонма святых, в нашей земле воссиявших» [59]. Поверили ли прихожане своему архипастырю? Наверное, в большинстве своем… нет. Слишком невероятными, слишком чудесными выглядели его прогнозы. Да и сам владыка Сергий верил ли в них? Послание к москвичам было как бы прощальным напутствием. Еще 7 октября Патриархия получила рекомендацию властей эвакуироваться. Как раз на Покров, 14-го, отслужив праздничную службу, местоблюститель Престола и его аппарат погрузились в вагоны, поехали далеко на восток, в Чкалов (Оренбург).

Но в дороге митрополиту Сергию стало плохо, в Пензе его осмотрели врачи, и из Москвы пришло предписание остановиться поближе, в Ульяновске. С одной стороны, можно увидеть в этом насмешку – в городе, переименованном в честь главного гонителя Церкви. Но ведь можно воспринять и иначе. Как символическое торжество Церкви над гонителем. Патриархия, которую он так жаждал уничтожить, расположилась в городе его имени… Но и Москва не осталась без окормления. В деревянном доме в Бауманском переулке, откуда выехала в эвакуацию Патриархия, поселился митрополит Киевский Николай (Ярушвич). При наступлении немцев на Украину ему удалось спастись из котла окружения – он сумел взять с собой только архиерейский посох. Он и стал представителем Патриархии в столице, возглавил Московскую епархию.

Верил ли сам Сталин в прогнозы митрополита Сергия? Видимо, не совсем. Во всяком случае, он счел нужным удостовериться, обратиться к такому источнику, к которому еще никогда не обращался. От очевидцев известно, что он посетил святую Блаженную Матронушку Московскую [39]. Визит остался в тайне, нигде не фиксировался. Но с тех пор Блаженную Матушку никогда не беспокоила милиция, хотя она жила без прописки и принимала множество людей (а Москва-то была на осадном положении).

Ну а молитвы к Господу, к сонму русских святых были услышаны. Одним из главных небесных защитников Москвы и всей Руси издревле считали святого благоверного князя Александра Невского. Ему молились в годы татарских нашествий, сражений с поляками, шведами, французами. И разве не знаменательно, что советское контрнаступление началось в день его памяти, 6 декабря! (Причем в исторических трудах и учебниках дату зачем-то сдвинули на 5 декабря. Но в этот день началась отвлекающая операция, наступление Калининского фронта. А главный удар был нанесен именно 6-го.)