– Ты ничего не понимаешь, – продолжал Палкин, беспокойно оглядываясь по сторонам. – Ты даже не разобралась в вопросе.
– Почему не разобралась? – Аня деловито сложила руки на груди. – Я провела расследование, запросила документы в бухгалтерии, спрашивала у тебя лично про деньги на собрании. Если факт воровства становится настолько очевидным, я не могу его скрывать или замалчивать. Не ожидала, что должность президента тебя так испортит. Я разочарована, Володя.
– Разве? А я не ожидал, что тебя так испортит должность главного редактора. На тебе большая ответственность, а ты смеешь публиковать липовые сказки и непроверенные факты.
– Почему непроверенные? Почитай статью, там все доказано…
– Так! – перебил ее Вова. – Завтра же опубликуешь опровержение.
– Нет.
– Напишешь о том, что ошиблась и опубликовала непроверенные факты. – Палкин нервно шагал по небольшой площадке под лестницей и, казалось, не замечал Некрасову. – Да, надо признавать свои промахи.
– Володя, ты меня слышишь? – Аня нарочно поймала его взгляд. – Я не буду этого делать.
– Не будешь? – Володя сильно нахмурился, отчего его глаза почти полностью скрылись под бровями. – Тогда я снимаю тебя с поста главного редактора! Мне нужен более профессиональный человек на этой должности.
– Школьная газета – это моя территория. У тебя здесь нет полномочий. Кому быть главредом, решает директриса или заведующая по воспитательной работе, а не президент.
– Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому! – Палкин услышал шаги на лестнице и полушепотом добавил, вплотную приблизившись к лицу Некрасовой: – Посмотрим, на чью сторону встанет директриса.
Прозвенел звонок на урок, и Володя с Аней, держась поодаль друг от друга, поспешили на геометрию.
Палкина вызвали к доске уже через пару минут после начала урока. Руновская дала ему задачу по теме, которую начали изучать на прошлой неделе, когда Володя уже с головой ушел в подготовку приема для чиновника. «Главное, не теряйся, – твердил он себе, глядя на витиеватое условие задачи. – Начни делать, и решение придет само собой».
Остальные ученики решали то же самое в тетрадях. Эмилия Григорьевна заполняла журнал. Палкин в это время чертил линии на доске, стараясь не испачкать пиджак мелом, и на боковой створке делал расчеты.
– Я все, – сказал он и положил мел на подставку.
– Не торопись, – ответила Руновская, не отрываясь от журнала. – Проверь лишний раз.
– Уже проверил.
«Надо быть уверенным в себе», – думал Володя и уже не смотрел на доску.
Учительница закрыла журнал и встала из-за стола. Она внимательно посмотрела на решение Палкина, после чего повернулась к классу и спросила:
– Где ошибка?
Володя тут же обернулся на доску. Где промашка? Запятую в числе забыл поставить? Начертил неправильно? Палкин не видел ошибки. Класс тоже молчал. Значит, проверка на дурака, который увидит ошибку даже там, где ее нет. Хитро, хитро.
– Я могу садиться? – с ухмылкой спросил Палкин спустя минуту тишины.
Тут руку подняла Некрасова.
– Да, Аня. Говори, – разрешила учительница.
– В самом начале формула неправильная – там через синус нужно, а не через косинус.
– Верно. – Эмилия Григорьевна взяла мел, зачеркнула формулу Палкина и поставила вертикальную черту у края доски.
Президент, сдвинув брови, глянул сначала на Некрасову, затем на доску. Подумаешь, в формуле чуть ошибся – это ведь сущая мелочь, ничего страшного…
