— Что за книга?
— Рано!
— Пф!
Она достала из кармана куртки телефон, в мгновение ока набрала запрос в браузере и сморщила нос:
— Мастер и Маргарита? Это что, про БДСМ?
— Что-о?
— Ну, типа «50 оттенков»…
Я вздохнула. Да, похоже, не только Филимону нужно воспитание. Мысленно записала пункт в моём ежедневнике: поговорить с Андреем на тему Прасковьи, чтобы установить хотя бы минимальный родительский контроль. В девять лет знать, что «Оттенки» это не про покраску комнаты!
— Чем ты занимаешься в свободное время?
— Играю в зомбаков. Смотрю сериальчики. Чатюсь.
— Что, никаких хобби?
— Кому нужны дурацкие хобби? — фыркнула Прасковья. — Ладно, пошли, а то папа разорётся!
— Чего это он разорётся? Ты же со мной.
— Он не любит, когда я выхожу в посёлок. Говорит, что дома есть всё, что нужно.
— А погулять с подружками? — удивилась я. — С одноклассницами?
— Меня Мика возит на машине в школу и из школы. А потом у меня каратэ, акварель, флейта и по пятницам бассейн.
— Святые персидские котята, — присвистнула я. — Ты жить-то успеваешь, бедный ребёнок?
— То-то и оно, — серьёзно сказала Прасковья. — А ты говоришь — хобби.
Мы поднялись со скамейки и потопали в сторону дома. Нет, конечно, всестороннее развитие с детства — это очень хорошо. И гувернантка или кто там она, эта Мика, — тоже неплохо. Но никто и никогда не заменит ребёнку родителей и подружек. Это я знала на собственном опыте.
Нас обогнал большой светло-синий седан, и Прасковья скривилась:
— О, бабушка приехала.
— Обычно бабушкам радуются, — заметила я машинально. А потом до меня дошло: бабушка Прасковьи — это мама Андрея. Значит, свекровь Полины. Всё, держите меня, а то сейчас в обморок упаду! Не могла свекровь приехать завтра, послезавтра? Надо было обязательно припираться всем сегодня!
— Сейчас познакомишься и сама увидишь, как я рада бабушке, — проворчала девочка, одёргивая куртку и разглядывая пятно на колене.
Мы резво дошагали до виллы «Сказка», позвонили в калитку. Над воротами бесшумно развернулась камера, глянула на нас бесстрастным взглядом, и зуммер активировал замок. Прасковья вошла первой и направилась к вылезавшей с заднего сиденья представительной даме лет шестидесяти. Вот она выглядела на свой возраст, хотя и усиленно молодилась. Крашеная блондинка с модной причёской «пёрышками» и монументально накрашенным лицом, свекровь была одета в светлый брючный костюм и уверенно держалась на семисантиметровых каблуках.
— Здравствуй, бабушка, — вежливо сказала девочка, и бабушка наклонилась, чмокнула её в обе щеки, а потом сказала:
— Здравствуй, Прасковья. Почему ты одна ходишь по посёлку? Что за вид? Разве может девочка из приличной семьи выходить из дома в такой курточке? И ты опять ела шоколад? Ты же помнишь, деточка, что надо ограничивать себя в сладостях, иначе будешь толстой, как мама!
Тролль в Прасковье съёжился, свернулся в клубочек и заплакал, сунув большой палец в рот. Девочка сникла, но ещё держалась. Ответила с лёгким вызовом:
— Я не одна, а с Полиной. И я не ем никогда этот чёртов шоколад!
— Добрый день, — поздоровалась я, подходя ближе. Что сказать? И сказать нечего.
— Полина?
Меня окинули очень сильно оценивающим взглядом, буквально на атомы разделили, не говоря уже о том, что раздели до белья и увидели непарные лифчик с трусами.
— Иди, деточка, — свекровь взмахом руки отправила Прасковью к дому. — Переоденься, будь добра, пока папа не увидел, и умойся.
