– Эй, бездельницы, хорошо устроились? Мягко вам на стульях? Ну-ка займитесь делом. Половики потрясите, картошку в погребе переберите.
Когда Гале исполнилось пятнадцать, Ксения Владимировна вышла замуж за вдовца, который несколько лет подряд снимал у нее на лето полдома. Павел Васильевич, полковник в отставке, оказался рукастым мужиком, с деньгами, по-крестьянски прижимистым. Он сказал жене:
– Или я, или девки. Кормить их не собираюсь.
Бабушка запихнула нехитрые вещи внучек в рюкзаки и отправила их к матери.
В Москве у сестричек началась другая жизнь. Кошмарная. Одноклассники во весь голос смеялись над, как они говорили, «колхозницами». Галя и Таня были хуже всех одеты, учились отвратительно. В сельской школе они получали тройки, а в столичной стали «колышницами», учителя считали, что у девочек нет знаний даже на двойку. Жили они на кухне, в комнате с очередным любовником располагалась мать. Вокруг было множество соблазнов: кино, мороженое, клубы, хотелось красивых платьев, косметику и сумочку!
Однажды поздней весной Галя и Таня сидели на скамейке на детской площадке. Мать завела нового любовника, поэтому велела раньше полуночи домой не приходить. Было тепло, и очень хотелось есть. Обед, который сестры слопали в школьной столовой, был в полдень, а сейчас часы показывали десять вечера.
– Пошли на проспект, – предложила Хухрик, – может, нам кто-нибудь шаурму купит.
– Как же, – пригорюнилась Таня, – держи карман шире.
Но Галя всегда считала, что все вокруг хорошие, добрые, она потащила Мымрика к палатке. Девочки довольно долго топтались у вагончика, но никто из посетителей не спросил у них: «Вы случайно не голодны?»
В конце концов из окна высунулся продавец:
– Эй, хотите пожрать?
– Да, – в один голос ответили голодные Хухрик и Мымрик.
– А бабла нет. Станцуете передо мной и получите шаурму, – заржал мужик, – топлес.
Таня чуть не заплакала от обиды. А Галя заулыбалась, вмиг стянула футболку и начала выделывать всякие па, распевая во все горло песню, которую постоянно повторяли по радио.
Вмиг собралась толпа, мужики улюлюкали, хлопали в ладоши, потом на тротуар начали кидать деньги.
– Народ, покупай шаурму! – завопил торговец, когда Галя устала.
Зрители потянулись к вагончику. Девочки быстро собрали монетки и купюры, хотели убежать, но из вагончика вышел продавец.
– Держите, – сказал он, подавая сестрам по пакету. – Все свежее, как для своих сделал. Хотите заработать?
– Конечно! – хором ответили подростки.
– Приходите к семи вечера каждый день, – предложил торговец, – будете плясать. Деньги, которые мужики бросят, делим пополам. Плюс бесплатная жрачка вам. Основная задача – подманить ко мне покупателей.
– Согласны, – улыбнулась Хухрик.
– Супер! – обрадовался мужик. – Я Вася. Приставать к вам не буду. Не трогаю малолеток. Если кто полезет, отгоню.
Хухрик стала исполнять стриптиз. Галя подошла к делу ответственно, купила диск с эротическими танцами у шеста, скопировала движения. Правда, палки, чтобы вокруг крутиться, у нее сначала не было. Но потом Вася вкопал сбоку вагончика трубу, и дело пошло веселее. В конце мая девочки забросили школу, они целиком отдались своему бизнесу. Раздевалась и выплясывала Хухрик, стеснительная Мымрик оказалась совершенно не способной к такому занятию. Зато она бойко зазывала народ за шаурмой, собирала деньги, устраивала конкурсы, показывала фокусы. Лето, сентябрь и даже октябрь пролетели незаметно. В ноябре похолодало. Хухрик держалась самоотверженно, синея на глазах. Но потом настал день, когда она не смогла раздеться, ее трясло на морозе.
