Для нас важнее существования исторических документов, в которых царь и Пушкин чернят друг друга, распространяя нелепую клевету друг про друга, существование этой клеветы прямо здесь в тексте «Воображаемого разговора». Что же это за клевета? Вот она:
– Я заметил, вы старались очернить меня в глазах народа распространением нелепой клеветы, – говорит царь.
Он говорит это в ответ на клевету Пушкина. На какую? Вот она:
– Я заметил, вы старались очернить меня в глазах народа распространением нелепой клеветы.
А Пушкин сказал это в ответ на такие же уже сказанные слова царя. То есть он упрекает царя за то, что тот распространяет про Пушкина нелепые слухи, будто он, Пушкин, распространяет про царя нелепые слухи. А царь в свою очередь упрекает Пушкина за то, что Пушкин распространяет про царя клевету, будто бы царь распространяет про Пушкина нелепые слухи.
То есть оба они правы, и не надо ставить перед словом «старались» частицу «не». Всё написано со стопроцентной правильностью.
Пока что, сказал бы профессор Бонди. Дальше ничего не получится.
Получится. Дальше нам поможет чёрный человек. Вот сейчас он опять появится. Он, правда, никуда и не девался, но сейчас его опять будет хорошо видно. Читаем:
«Вижу, что вы можете иметь мнения неосновательные, что вы не уважили правду личную и честь даже в царе».
Насчет неосновательности мнений более-менее ясно. Здесь важно, что в конце предложения стоит слово «царь». Точнее, «в царе». Значит, уж точно эту фразу говорит не Пушкин, а царь.
Царь как будто говорит:
– Ладно, я-то говорю, что вы такой сякой Пушкин, я царь. А вы-то зачем так делаете, могли бы уважить царя.
Логично. Не может Пушкин ругать царя в лицо, как царь в принципе мог бы ругать его.
Вот он и появился, чёрный человек. Где? Сейчас, сейчас, как сказал бы Шекспир. Он появился, и произошло то, чего, собственно, следовало ожидать. Перед нами уже не царь и Пушкин, а царь в роли Пушкина и Пушкин в роли царя.
Где он? Еще раз спросит читатель.
Чёрного человека нельзя увидеть, в нем нет цвета. Его присутствие обнаруживается именно тем, что вместо Пушкина и царя мы увидели героев произведения «Воображаемый разговор с Александром 1» Чёрный человек – это вымысел. Который и создал здесь Пушкин. И не надо убирать частицу «не» перед словом «уважил», ибо Пушкин именно «не уважил» царя. Как это и написано.
И вот на все эти серьезные разборки между ними Пушкин вдруг говорит:
– Ах, ваше величество, зачем упоминать об этой детской оде?
Вот тут, так сказать, появляется мой чёрный человек, то есть профессор Сергей Михайлович Бонди.
– Ну что, как это может быть? – говорит он.
Ведь именно из-за этой фразы Пушкина он всё переправил. Вместо «старались очернить» сделал во всех изданиях сочинений Пушкина после 1948 года «не старались очернить», вместо «не уважили» профессор сделал редакцию «уважили».
Сделал всё с предыдущим текстом Пушкина, чтобы оправдать эту легкомысленную фразу поэта:
– Ах, ваше величество, зачем упоминать об этой детской оде?
Из предыдущего уже ясно, что сейчас всё получится. «Воображаемый разговор» начинается словами:
«Когда б я был царь…», т.е. перед нами Пушкин в роли царя, а значит, фразу:
– Ах, ваше величество, зачем упоминать об этой детской оде? – говорит царь.
Точнее – царь в роли Пушкина.
Да, вот он вымысел, эту фразу о детской оде говорит не Пушкин, а царь.
Работает та же связка, что и у Виктора Пелевина, автор-герой. Чего не может один, могут они оба.
