Пятое время года - страница 5



Теперь вряд ли уже когда-нибудь посчастливится очутиться в «волшебной» квартире, а жаль! Очень не помешало бы дополнить бабушкины рассказы о славном житье-бытье московских предков, то бишь историю семьи, визуальными впечатлениями. Тем более что и разочарование уже не грозит: если между рамами громоздятся банки с компотом и квашеной капустой, на одном подоконнике сохнет ободранный столетник, а на другом ядовито-розово цветет филлокактус, то лишь совсем маленькая девочка может подумать, что за тюлевыми занавесками происходят всякие чудеса в решете…

Дорожка следов за спиной выглядела на белом тротуаре четкой, ровной, словно ее проложила вполне уверенная в себе особа… С чего бы это вдруг?

Сгущались сумерки, колкий крупчатый снег, так внезапно посыпавший из низкого, сырого неба, превратился в густую метель. Метель накрыла белыми чехлами машины, стоящие вдоль тротуара, задрапировала все приметы дня сегодняшнего. Разгулявшись, обожгла лицо своим по-зимнему ледяным дыханием, и возникло странное ощущение, будто все это уже когда-то было и по заснеженному переулку бредет вовсе не она, Таня, а другая девочка. Вернее, девушка. Девушка в беличьей шубке, чей романтический образ запечатлен в устной семейной хронике.

Ощущение дежавю не покидало, напротив, с каждым новым завихрением снежинок делалось только отчетливей. Может быть, потому, что опять охватило чувство страшного одиночества, а уж руки и ноги мерзнут одинаково во все времена…

Часть первая

Глава первая


1


Старенькая шубка уже совсем не греет, а ноги так просто закоченели в драных ботинках с калошами. Утром яркое солнце грозилось теплом и капелью, но к вечеру снова закружила вьюга. Колючая ледяная крупа забивается под платок, режет по лицу, и все время приходится бежать, то загораживаясь воротником, то прикрывая глаза варежкой.

– Ой! – Не заметив в темной метели какого-то зазевавшегося военного, она, сумасшедшая, чуть не сшибла его с ног. – Простите меня, пожалуйста!

Военный не рассердился, наоборот, весело рассмеялся и с шутливой неохотой опустил невольно обхватившие ее руки:

– Да ничего-ничего, девушка, не смущайтесь! Даже приятно. Вы, поди, местная? А я у вас тут заблудился. – Предупредительно распахнув дверь, он вошел в парадное следом, поставил на чистую ступеньку чемоданчик, отряхнул кожаной перчаткой снег с шинели и погон, на которых блестели большие, майорские, звездочки, и вытащил из кармана сложенный вчетверо лист бумаги. – Вот, поглядите-ка на адрес. Уже битый час брожу, никак отыскать не могу.

Хотелось сначала скинуть мокрый, весь в снегу, платок и встряхнуть – иначе не высохнет до утра, однако под внимательным взглядом сероглазого майора вновь охватило смущение, и, сунув в карман сырые варежки, она торопливо развернула протянутый листок – аккуратно вырванную страничку из тетради «в клеточку». Адрес, записанный красивым мужским почерком, был знаком и, что удивительно, фамилия девушки тоже.

– Так вы ищите Лию? Я ее знаю. Мы с ней учились в одной школе.

– Да что вы? Как же мне повезло-то! А то ведь я прям замучился искать! – С радостным облегчением вздохнув, майор снял фуражку – волосы у него были светлыми, густыми – и вытер широкой ладонью капельки пота со лба. – Меня друг просил ей посылку передать. С фронта. Я в Москве в командировке.

– Пойдемте, я вас провожу.

В соседнем дворе, где противный ветрище не мог разгуляться, вьюга не казалась такой уж страшной, но, продрогшая до костей, она опять побежала. Веселый майор еле поспевал и, когда завернули за угол, пересекли пустырь и еще раз повернули, засмеялся сзади: