Пыль, пепел, кровь и песок - страница 46

У самого старшего и самого младшего из сыновей Вэнэнадора Аскуро до сих пор для многого не хватало времени, и вот по какому-то чудовищному совпадению оно появилось у них только теперь, когда Тансиар попал в эту неприятную историю. Почему? Братьям просто еще ни разу не представлялся шанс узнать друг друга лучше, чем они уже знали. И, как бы нелепо это ни звучало, им мешал именно Тансиар. Брат был ярким, сильным, порывистым и удачливым. Безусловно, Эдэрэр в сравнении с Альентэ заметно проигрывал. Ссутулившийся под бременем правления человек, взваливший на себя Царство Вечности, и не вылезающий из библиотеки книжный червь не чета Первому Воину. Как не чета взрезающему небо своим серпообразным крылом соколу свернувшаяся кольцом кобра или галеэрминейский горностай.

– Но как ему это удалось? – не ходя вокруг да около, выпалил Сидаль после непродолжительного молчания, присев на край стула.

Ему нужно было к кому-то приходить, говорить, спрашивать, советоваться. Чтобы найти подтверждение правильности собственных мыслей и поступков. А это далеко не всегда получалось, даже в такой большой семье, как у них.

Эдэрэр буднично обмакнул перо в чернила и произнес, продолжая что-то писать:

– Я очень хорошо представляю, что ты чувствуешь. Ты в замешательстве, растерян, сбит с толку. Поверь мне, я испытывал бы то же самое… если бы не был к этому готов.

– Ты нашел ответы?

– Главное – своевременно и правильно задать вопрос.

– Но как он смог вернуться? – не унимался Сидаль. – Живой и невредимый?

– Не «как», – тоном этра поправил его Эдэрэр, – а «почему».

– Так почему же?

Нааяр закрыл глаза рукой и тяжело вздохнул:

– Видит Вечность, я не хотел вмешивать тебя во все это. И я бы многое отдал, чтобы не мне пришлось открывать тебе глаза. Но бегство от проблемы не является ее решением, и ты заслуживаешь правды, какой бы она ни была.

– О чем ты говоришь, Нааяр? – Сидаль не понимал. Нет, он слышал слова или скорее звуки, произносимые братом, но в действительности не понимал ни слова.

– Для Тансиара лучше всего было бы пасть смертью храбрых. – Наследник был невозмутим. Это неподвижное лицо, больше похожее на меловую маску, это непоколебимое спокойствие… – Однако вместо доблестной гибели, о которой мечтает любой солдат, он выбрал жизнь. И теперь его будут судить.

Сидаль ослышался? Судить? Чиаро?! Это бред! Он самый преданный, самый доблестный воин, верный слуга Заблудшего, лучший из сыновей Вечности, его любимый старший брат! Этого просто не может быть! Ашесы наступали, Крылатые оборонялись, а что еще им оставалось? Брат не боялся ходить иными путями, чем все остальные, любил ярко и стремительно, но чтобы предать? Этому никто не поверит! Да и зачем ему это? Чиаро всю жизнь воевал с ашесами. Выполнял свой долг, служил Римериану, почитал отца и братьев. Пусть делал это, не признаваясь, дерзко, с вызовом, но никто не был предан Римериану больше, чем он!

– Судить? За что? – У младшего брата пересохло во рту.

– За измену. Твой брат стал предателем, Сидаль. Солнце его славы закатилось.

Сидаль и представить не мог, что слова бывают так тяжелы. Словно огромная волна, поднявшаяся из неоткуда и накрывшая собой их всех. А ведь он предупреждал Тансиара, он говорил ему! Тогда, накануне битвы у Багряного…

Подавленно замолчавший Наследник сокрушенно опустил голову:

– Ты думаешь, мне легко говорить тебе все это? Я знаю, какая это трагедия, какой удар для семьи, для Римериана, для тебя, для всех. Не секрет, что ты любил его больше, чем любой из нас. Я знаю, как горько тебе слышать правду, но ты должен ее услышать. Ради отца, ради нашей семьи, ради Царства Вечности. Ведь рано или поздно Владыке придется принять единственно правильное решение, и тогда его опорой по защите Юга станешь ты.