Я ненавидела его. С какой стати я должна выходить на улицу ранним утром, пока Сенем проводила выходные, крепко спя в своей теплой постели? Я сама выгнала себя на улицу, потому что – как говорила тетя Зехра – я была всего лишь кожа да кости, но так было всегда. Так что мне за дело до пробежки? Эта ситуация еще раз подтвердила, что я психически неуравновешенна: только такое объяснение могло быть тому, что я бежала несколько минут, чтобы помучить себя.
Но словно мне и этого было мало – я не взяла с собой ничего попить, поэтому меня мучила жажда. Отлично! О чем я вообще думала?
На самом деле, причиной всех этих проблем был вопрос, который никак не покидал мою голову. Глупая.
– Думай-думай. Тебе же больше нечем заняться! – как бы говоря, подталкивал меня мой мозг.
Хотя, вспомнив свой недавний душевный разлад я поняла, что эта пробежка лишь легкое наказание для меня.
Даже мысль об этом вызывала у меня мурашки по коже.
Несмотря на то что Айбюке была девушкой, я была рада побить ее. И я не жалела, что сделала это.
Я могла притворяться тихим, спокойным человеком. Но когда мне разбередили рану, которая никак не заживала, я становилась как тигр, не боясь показать самые темные свои стороны. И то, что Айбюке наговорила, спровоцировало это. Нужно было быть тактичной. Для нее каждый момент жизни – это всего лишь игра, но ведь она могла бы поставить себя на мое место и попытаться понять, каково это – расти без матери и отца. Совершить такой простой поступок не должно было быть так трудно.
Хотелось бы, чтобы единственное, что занимало мою голову, была только ссора с Айбюке.
Но дело было не только в ней. Я не хотела думать об этом, но эти мысли жили в моем сознании. Они не оставляли ни на секунду, разрушая меня.
Я не видела Демира уже несколько дней. Когда он ушел с вечеринки, я и представить себе не могла, что все так обернется. Как будто мало было того, что его нет, каждый раз, когда он неожиданно стучал в мою дверь, я не знала, что делать. Даже если я знала, что он далеко, он умудрялся растревожить меня простым сообщением или коротким телефонным звонком. Вот каков он был!
Иногда, когда я ела, пила воду, когда пыталась уснуть, даже когда просто дышала, мне вдруг приходила на ум его улыбка, и я представляла, что отвечаю ему. Он превратил меня в совершенно неспособного человека за очень короткий срок. Так вот что значит испытывать к кому-то глубокие чувства: просто думать о нем, независимо от того, был он рядом или нет? Разве это значит интересоваться, что он сейчас делает, как он себя чувствует, ел ли он или кто с ним? Если это действительно так, то мне это совсем не нравилось.
Присев на край тротуара, чтобы привести в норму дыхание, которое все еще было прерывистым, я достала телефон и с ухмылкой в десятый раз просмотрела сообщение, которое он прислал вчера вечером. Если я была непостоянной, то он был непостоянен вдвойне. Когда я, не выдержав, удалила сообщение и быстро закрыла переписку, из уголка моего сознания снова показался наружу момент нашей первой встречи.
Когда я вспомнила, что он видел меня в халате у окна, это одновременно разозлило и вызвало улыбку на моем лице. На самом деле это был секрет нашей первой встречи. Вся путаница, которая произошла потом, была лишь следствием той ситуации, в которую я попала.
Самым главным фактором, повлиявшим на наше с Демиром знакомство, была Сенем, но я не могла на нее за это сердиться. Это ведь он как-то сумел привлечь меня к себе. Я попала под его чары, когда меньше всего этого ожидала. То, что произошло на ферме, было самым ярким примером. Я не могла сдержать улыбки, вспоминая, как он извинялся передо мной, сдерживая гордость, как пытался сблизиться со мной, как принимал Мустафу за моего парня, как буквально бегал за мной, чтобы получить однозначный ответ.
