Он нашелся здесь же: удобно свернулся на диване с книгой, дымящаяся чашка – по левую руку от него. Саша про себя в очередной раз удивилась, до чего он был тонкий, похожий на птицу с ее полыми костями. Саша, помнится, по приезде обещала себе к нему не привязываться. Потому что привязываться к чему-то настолько недолговечному – это только взять кредит на боль и выгребать ее каждый месяц с процентами. Пообещала – и обещание, конечно, не сдержала. Грин ее заметил, коротко махнул рукой, он улыбался так, что было видно, кажется, даже его зубы мудрости.
– Не спишь?
Он подвинулся, освобождая Саше место, хотя она прекрасно уместилась бы в кресле напротив, но в итоге решила принять приглашение. Грин только довольно жмурился, наблюдая за ней, все пытался убрать непослушную челку с глаз. В библиотеке горел камин, когда отблески пламени добирались до его глаз, они там и оставались, огонь находил в юноше дом. Саша, рожденная во второй раз в огромном пожаре, иногда думала, что она тянулась к нему по той же причине.
– Нет, слишком много… впечатлений. – Саша недовольно повела плечом, она знала, что на самом деле будет ждать ее в темноте – очень много мертвых глаз. – Судя по твоему выбору книг, для тебя тоже. Я не думаю, что это монстры из наших книжек. Хотя, конечно, трио и акцент на металлах наводят на соответствующие мысли, но…
Саша качнула головой: не то. Это просто интуиция, эти монстры не из книжек и справочных материалов, их голоса она до сих пор носит с собой. Вы не подскажете?..
Саша откинулась на спинку дивана – хватит, достаточно. Светлая библиотека, треск камина, пальцы Грина на плече – все это успешно отгоняло кошмар, это хорошо, это работает. Кожа у Грина всегда была нечеловечески горячей, он, по сути, и не был человеком. Не до конца. Саша перевела взгляд на его пальцы, тонкие и длинные, на аккуратные ногти. И только сейчас, как всегда запоздало, отметила, что, несмотря на свое не вполне человеческое происхождение, Грин ей казался самым человечным из них всех. С его человеческими руками, горячими пальцами, улыбками, с его вопиющей смертностью.
Грин перехватил ее взгляд, поспешно отдернул руку.
– Прости, просто заметил… – Он широко улыбнулся, моментально становясь лет на пять более юным, мальчишкой совсем. – Это смешно, если сначала смотришь на то, в каком состоянии от тебя шел Марк, и теперь…
Самообладание наконец дало трещину, а Сашины брови взлетели вверх, теперь смеялись они оба.
– А ты все видишь?
Грин пожал плечами. И то ли это его горячие пальцы, мазнувшие по шее рядом с отметиной от зубов Мятежного, то ли горячее присутствие камина в помещении, но Саше стало тепло, и это уже было ощутимо бо́льшим, чем она рассчитывала получить, выходя из комнаты. Грин улыбался, выражение лица его было хитрым до крайности.
– Вы громко думаете. Это ваша особенность, мне кажется. Думать так, чтобы вас было слышно с любого конца Центра. – Саша не удивилась бы, умей он читать еще и мысли.
– Точно думаем? – Она уточнила без задней мысли, но это только спровоцировало еще один взрыв хохота. Он мог бы быть неуместным – разве можно такой жуткой ночью смеяться? Но смеяться было легко, смеяться было правильно. Не хотелось останавливаться. Саша все никак не могла отдышаться, Грин вытирал глаза ладонью, напряжение сползало медленно, постепенно. Скоро должен был наступить рассвет, а значит, эта дурацкая ночь заканчивалась.
