— Ох, боюсь, что король больше занят государственными делами, а не тем, что девушки ведут борьбу за него.
— Я бы не пошла на отбор ни за какие коврижки. Даже если бы мое имя высветилось в списке.
— Да, это очень опасно, — продолжает Эцик.
Маргарет, приятного аппетита. И вам, молодой человек. Мы вскоре вернемся.
— Благодарю, — мягко отвечаю я. — Пахнут восхитительно! Думаю, и на вкус не хуже будут.
Мы направляемся с Нотом за небольшой столик.
Белочку уже трясет. Она хрипит, а языки пламени едва лижут ее тело. Она становится заметно легче.
— Маленькая моя, потерпи, — вновь глажу ее.
— Кристина, у тебя есть ключи от подсобного помещения? Мне нужно там глянуть кое-что, — Эцик не сводит взгляда с меня и Нота.
— Да, конечно, Господин Эцимиэль. К слову, там скоро крыша упадет. Я вам еще тогда это говорила.
— Я слишком закрутился с другими делами, не терпящими отлагательств. Пойдем посмотрим на подсобку.
Кристина выходит из-за прилавка. Эцик очень мягко берет ее за руку. А я чуть ли не икаю от восхищения, как эта девушка смотрится в его руках. Так бережно и нежно он ее ведет.
Они проходят рядом со мной, а я вдыхаю приятный свежий мужской запах. Он пахнет моим домашним одеялом. Которое я стираю ментоловым порошком.
Дожидаюсь, пока они пройдут мимо окна. Я тут же поднимаюсь и устремляюсь к прилавку. И не страшно им оставлять пустую булочную на незнакомых людей? Да ладно, я же их не грабить собралась, а спасать белочку.
— Вы же говорили, что мы не будем заниматься грабежом, — шепчет Нот, глядя на меня.
— Так мы им и не будем заниматься, — отзываюсь, пролезая под прилавочной доской.
— А это тогда что?
— Спасение беличьей жизни, — фыркаю я. — Постой там, пожалуйста, посмотри, не возвращаются ли Кристина и Эцими… короче, Эль тот.
Нот становится рядом с дверью. Поглядывает настороженно на улицу.
Касаюсь обжигающе-горячей ручки печной заслонки и тут же отдергиваю руку. Слишком горячо. Бэлла сопит, тяжело вздыхая. Нахожу какую-то тряпку на полу. Хватаю ее и открываю заслонку. Странно тут все устроено. Пламя извергается из боковых панелек и обжаривает положенное тесто. Собственно, я особо в устройствах печей не разбираюсь, но раз так надо, то пожалуйста.
На секунду меня останавливает то, что я собираюсь засунуть белку в печку. Тут же вспоминаю, что белка-то адская, а значит, с ней ничего не случится, и вообще – ей необходимо пламя. В замке ее и вовсе кормили угольками. Кладу подрагивающее тельце к огню. Заслонка захлопывается с противным звуком. Бросаю последний взгляд на Бэллу, свернувшуюся в клубочек. Пламя сбоку вспыхивает, задевая ее.
Все получится, все обязательно получится.
Мы с Нотом возвращаемся за столик.
— Слушай, Нот, — начинаю я и закусываю губу. — Я все понимаю, у тебя тяжелые обстоятельства, а у меня только белка, чемодан и клетка. Больше я тебе ничего не могу предложить. Даже крыши над головой нет. Понимаешь, даже заплатить тебе нечем, а ты мне помог. Даже несмотря на то, что ты был с теми товарищами.
Я умалчиваю, что они хотели сделать с бедной Везли.
— Я бы все равно не смог, — Нот упирается взглядом в свою тарелку. — Мне и так некуда идти.
— И я не смогу тебе помочь, — я посматриваю на печку.
Интересно, она бдзенькнет с готовой белкой?
— А, ладно. Любой бы на вашем месте казнил, а вы добрая, — подбадривает меня Нот, поджимая губы.
Я недоуменно смотрю на него. Что он тут себе удумал? А потом понимаю — он пессимист и ждет самого плохого. Я же оптимист. И ему придется мириться с моей жизнерадостностью.
