– К вам кто-нибудь придет сегодня? – спросила ее Аня. Та не ответила, продолжая глядеть в потолок.
В палату вошла грудастая раздатчица с тарелкой каши и компотом. Она проплыла по палате словно каравелла, поставила на тумбочку старушке еду и, повернувшись к Ане, спросила:
– Так. А вы у меня ходячая или лежачая?
– Я не буду есть.
– Как хотите! – равнодушно фыркнула раздатчица и пошла к выходу.
– А кто Серпухову будет кормить? Она же не сможет сама! – спросила ее Аня.
– Я никого не кормлю. Я только еду раздаю. Скажите ее детям, пусть сиделку наймут. А то ишь, какие молодцы! Экономные! – не повернувшись, зло ответила «каравелла», захлопнув за собой дверь.
Люба громко заспорила с мужем:
– Как нет денег на такси? Ты там охренел что ли?!
Старушка с горечью зашептала:
– Никому старики не нужны. Никому!
– А я тебе говорю, это все твой энтузиазм дебильный – он причина нашей бедности! – ругала Люба мужа. – Не делай добра – не получишь зла! Сколько можно задаром всем помогать? Слава Богу, хоть я не такая. Иначе мы бы по миру с тобой пошли!
Аня легла лицом к стене.
– Здесь никто никому не нужен!
Закрыв глаза, она стала вспоминать в подробностях тот день, с которого начались ее злоключения.
Несколькими днями ранее.
Автомобиль мягко катил по ночной Москве, разрезая душный смог улиц, словно мягкий яблочный пирог. Анна в полудреме грустно вглядывалась в подсвеченное огнями небо. Удобно расположившись на кресле пассажира, она курила, глубоко вдыхая безвкусный дым своих любимых сигарет. Никотиновая зависимость взяла над ней верх после почти двухлетнего перерыва. Снова. Она вернулась к старой привычке без сожалений. Сейчас ей вообще многое было безразлично. Подруга за рулем что-то вещала, пытаясь «перекрыть» рвущуюся из колонок клубную музыку, под которую танцуют ночами молодые пьяные беззаботные и счастливые люди. Аня не была такой уже очень давно. Энергия города насиловала своим напором ее измученную нервную систему. Ей совершенно не хотелось веселиться сегодня. Она думала о том, что напрасно согласилась ехать, сердилась на свое безволие и давала себе обещание больше не поддаваться на подобные уговоры. Праздник, на который везла подруга, был ей не нужен. Мимо пролетали вывески ночных клубов, ресторанов, витрины дорогих магазинов и надоедливые велосипедисты, так и норовящие бестолково скользнуть под колеса. На секунду взгляд Ани сфокусировался на разодетом в норковую шубу пластиковом лысом манекене. От него ее откровенно затошнило. «Мертвое на мертвом!» – брезгливо подумала Аня и закрыла свои красивые глаза, чтобы не видеть это уродство.
Через десять минут уже проезжали мимо помпезного Москва-Сити. Ощущалось, как даже в летнем зное здесь веяло холодом. Миллионы тон бетона, стекла и стали блистали в сумраке города. Бизнес-элита и мошенники самой высшей пробы расположились за чистыми отполированными до блеска окнами высоток.
Вглядываясь в стекла, Аня спросила:
– Интересно, здесь живут?
– Еще как! – засмеялась Ольга. – Может, только здесь и живут по-настоящему.
– Сомневаюсь, – выдохнула Анна.
– Не сомневайся! У тех, кто здесь жилплощадь имеет, не жизнь, а манговый сорбет с орешками.
– Какой знакомый репертуар! Вы с конвейера все что ли? Одно и то же. На уме одни деньги.
– А почему это плохо? Не понимаю. Лично меня деньги одухотворяют! – дерзко продолжила Ольга.
– Даже так? – усмехнулась Аня.– А как же мужчины? Раньше это были они.
