После церемонии все собрались в парадном зале на праздничный пир. Ровена сидела рядом с Годвином, брезгливо наблюдая, как тот хлюпает и чавкает, заглатывая кашу, которой был вынужден питаться из-за отсутствия зубов. Правда, он, заметив, что она ничего не ест, то и дело галантно подкладывал ей в золотую тарелку что-нибудь из еды. Однако Ровена боялась, что, если проглотит хоть кусочек, ее сразу же вывернет наизнанку.
Один Жильбер был на седьмом небе. Он наконец добился своего, и теперь ничто не могло испортить его настроения, даже упорное нежелание сводной сестры отвечать на обращенные к ней вопросы. Он сидел напротив Ровены, жадно ел, опрокидывал кубок за кубком и без устали расписывал, как заставит Фокхерста поджать хвост и убраться из захваченных владений.
Милдред оказалась права: Жильбер даже не дал рыцарям попировать вволю, перед тем как отправиться на войну. Он отослал их в свою крепость с приказом немедленно присоединиться к его собственным наемникам и вместе идти к стенам Тьюэрса. У Жильбера даже не хватило терпения выждать, пока на полученное от Лайонза золото он сможет нанять еще людей. Что, если войско не успеет осадить Тьюэрс и Фокхерст преспокойно улизнет?!
Но Ровену все это ничуть не интересовало. Она ненавидела Жильбера с такой силой, что готова была отказаться от прав на Тьюэрс, лишь бы насолить сводному брату. Ей все равно, кто заполучит замок! Жильбер такой же негодяй, как и Фокхерст. Она от души надеялась, что они прикончат друг друга.
Когда настало время вести невесту в опочивальню, Ровена, охваченная безумным отчаянием, едва не бросилась бежать. Глаза щипало от непролитых слез, лицо казалось таким же мертвенно-белым, как у мужа.
Должно быть, женщины поняли, в каком она состоянии. Вопреки обычаю в зале не слышалось грубых шуточек и непристойных советов. Ровена остро ощущала направленные на нее со всех сторон сочувственные взгляды. Служанки постарались поскорее раздеть новобрачную и убраться из комнаты. Оставшись в тонкой сорочке, девушка невольно поежилась. Подумать только, ни одна из женщин не предложила ей разоблачиться догола, да она и не согласилась бы. Годвин слеп и ничего не заметит! По крайней мере она не почувствует прикосновения его омерзительного тела!
Как здесь холодно!
Ровена поспешно набросила на плечи накидку и задула все свечи, кроме одной, стоявшей у кровати. До этой она дотянется потом, не вставая.
Девушка шагнула к столу, где стояли кувшин с вином и две чаши, из которых только одна была наполнена, и уже протянула руку, но в последний момент заколебалась. Действие зелья продлится всего несколько часов. Что, если муж явится не сразу? Может, стоит немного подождать? Нужно было спросить Милдред, сколько пройдет времени, прежде чем питье подействует!
Дверь внезапно распахнулась, и на пороге появился Жильбер.
– Не смей! – рявкнул он, ставя на стол принесенный с собой кувшин. – Не зря меня насторожила твоя показная послушность! Хорошо еще, вовремя догадался, что это не к добру!
– А что прикажешь делать, когда ты держишь в заточении матушку?
Но Жильбер пропустил ее слова мимо ушей.
– Так ты намеревалась его отравить? – прошипел он, показывая на чашу.
– Нет.
– Себя? – допрашивал сводный брат, став мрачнее тучи. Ровена истерически рассмеялась, жалея, что у нее не хватит мужества покончить с собой. Жильбер стиснул ее плечи и принялся трясти. – Отвечай, черт тебя побери!
