Хан замолчал; подумал, что не стоило, пожалуй, так резко осуждать ее мужа – для нее все происшедшее еще не было событием месячной давности, как для него и остальных, – для нее все это произошло буквально вчера. Она умная, она не может не понимать, что во многом вина за случившееся ложится на плечи ее покойного мужа, но она всего лишь женщина, и ей нужно время, чтобы пережить это.
– Лариса, – сказал он осторожно. – Не поймите меня превратно, я вовсе не хотел говорить ничего дурного о вашем муже. Я просто хотел, чтобы вы мне поверили. Вы мне верите?
Ответом ему был ничего не выражающий взгляд. Верила она ему или нет – этого он так и не понял. Он даже подумал, что слишком поторопился и лучше перенести этот разговор на другой день, как она вдруг слегка приподняла голову с мятой подушки и сказала:
– Вы так и не ответили мне. Кто вы такой?
– Меня зовут Сергей. Сергей Петрович Степченко. Многие называют меня Ханом, но мне это не очень нравится. С вашим мужем мы познакомились около двух лет назад, когда мои коммерческие интересы пересеклись с его коммерческими интересами, и долгое время мы оба извлекали из этого порядочную выгоду. Так могло бы продолжаться и дальше, но Андрей позарился на деньги одного очень нехорошего человека. Его зовут Стэн. Вам что-нибудь говорит это имя?
Женщина медленно опустила веки.
– Да, я слышала это имя от мужа.
– Это не имя, Лариса, – сказал Хан. – Как ни печально, это обычная бандитская кличка, и с тем, кому она принадлежит, не стоит иметь дело здравомыслящему человеку. К сожалению, Андрей понял это слишком поздно, хотя я и пытался удержать его от этой связи.
– А Пашка? – тихо спросила Бекки.
– Что – Пашка?
– Вы врете, они не могли его убить… Зачем им убивать пятилетнего мальчика? Его похитили.
Она ничего не спрашивала, она просто хотела преподнести свои слова как непреложный факт, по секунду спустя Хан понял, что она и сама не верит в то, что говорит, потому что она вдруг махнула рукой и снова уронила- голову на подушку. Раздался протяжный всхлип. Он понял, что сейчас очень удобный момент, что надо продолжать, но вдруг испугался: а не возымеют ли его слова эффект, обратный ожидаемому? Может, лучше тихонько извиниться и уйти, оставить ее один на один с теми фактами, которые он ей поведал?
Он поднялся со стула и положил руку Бекки на плечо.
– Лариса Семеновна, может, мне уйти?
– Нет, останьтесь!
Ответ прозвучал столь резко, что от неожиданности он отдернул руку, словно обжегшись.
– Останьтесь, – повторила Бекки.
Он снова сел на стул.
– Зачем вы пришли?
– Хм… Все это время я беспокоился о вашем состоянии и не мог не прийти, узнав, что вы наконец очнулись. Я старый бывалый человек, Лариса, и чувствую себя в некотором роде обязанным…
Он чувствовал, что говорит какие-то стандартные, избитые фразы, но поделать с этим ничего не мог: она задавала конкретные вопросы, и он должен был отвечать столь же конкретно, чтобы не вызвать подозрений.
– Обязанным мне? Но я вас совсем не знаю.
– Зато я хорошо знал вашего мужа.
– Вы хотите мне чем-то помочь?
Вскинувшись, он развел руками.
– Все, что в моих силах, Лариса. Лечение, жилье, деньги, если понадобится…
– Забудьте об этом, – сказала она. – Жилье у меня имеется.
– Но это уже совсем не то жилье, к которому вы привыкли, – заметил он осторожно. – Ваш муж был не очень удачливым бизнесменом, он наделал массу долгов.
