Оказались в опустевшем зале. Лютик тут же устремился за свободный столик.
– Ну и переделка! – заметил дракон. – Александрит во всём разберётся. Не волнуйся.
– Спасибо.
– Неужели там был тридцать один пузырёк?
Я кивнула и зашагала к бару, а Роман за мной следом, бросив в спину:
– Услужили родственники! А я всё думаю, что за… Кхе-кхе!
Я резко остановилась и обернулась:
– Так это не ты? И «Голубую розу» не присылал?
– Не-а. Мне нравится общаться с тобой, и я бы не посмел всё испортить, как и подталкивать тебя к чему-то иному, например, выбору и принятию решения. Знаю, наша партия выгодна обеим родам, но я не сторонник нагнетания и скоропалительности. Мне по душе плыть по течению – у меня это хорошо получается. Правда? Получается?
Он посмотрел мне в глаза с надеждой.
– Ты лучший в этом, – хмыкнула я.
Я поверила дракону, а сердце повело себя странно – запело. Теперь я поняла, от кого были пузырьки с провокационным зельем.
Вслух я сказала:
– Подарки спасли нам с Лютиком жизнь. Спасибо твоим и моим родственникам. Полагаю, неверно будет всё валить только на драконов. Обе семьи в деле.
Аппетит у Лютика, естественно, был зверский, как и полагается! Стресс, перенесённый коньком, давал свои плоды, потому я метнулась к бару, как пчёлка и заказала ещё порцию похлёбки.
Увы, потребности желудка, мой спутник рано или поздно утолит, а вот что делать с журналистами всея Застенья у входа в трактир, как и с тем, что я одномоментно превратилась в героиню дня, не знала. Так что неистощимый голод напарника меня даже устраивал.
Роман поплёлся следом за мной к бару, но я остановила его и усадила обратно:
– Сиди, чтобы бывшим умертвиям, коих благополучно восстановили в живую плоть, было с кем ударить кружками с «пенным» за здоровье, и возвращение из ледяного панциря.
– А ты? – светлые брови Романа взметнулись на лоб.
– А я обязана своему коню. Услужу ему, а там и он мне. Так и живём.
– Понял. Сейчас лишний, – дракону не по душе покладистость, но в отношении меня он проявлял чудеса терпеливости и уступчивости.
– Нет, – поспешила я с продолжением диалога. – Я рада тебе. Рада твоему участию.
– Тогда что? – непонимание на лице красавчика выглядело просто миной плохого актёра.
Лютик пошевелил ушами, став невольным свидетелем беседы, но морду демонстративно отвернул, и принялся шарить взглядом по залу.
Пора было ставить ситуацию на место – вот я и сообщила:
– Ещё вопрос, и я в тебя запущу «Очарованием». Вон та девица в углу, все глаза о тебя стёрла, порадую её твоей короткой любовью, если не перестанешь суетиться по пустякам. Ей точно будет что о тебе вспомнить после бурной ночи. Ну, и мне тоже в отношении тебя.
Дракон поднял руки вверх, шлёпнулся филеем на скамью и завёл беседу с Лютиком о поэзии прошлого века. Точнее: он произнёс фразу из романса, а Лютик, будучи конём образованным, напомнил, что строчки принято упоминать в момент отчуждения старой любви, хотя поэт имел изначально иной посыл. Роман заявил, что потрясён, и подобный факт известен не всем. В обсуждение влилось одно из бывших умертвий, высказав некое предположение, после которого разгорелся спор.
Решила пропустить стаканчик наедине и отправилась к бару.
Цитрусовыми несло безбожно!
Голова кругом.
Я дала себе слово, что как только Лютик насытится, я сумею подготовить речь для прессы. Потом мы умчимся в пургу, в даль, на край света… Куда угодно, но дальше от этого места!
