Туфельки на ноги, руку в карман с деньгами — только бы не потерять, и на улицу. Наверное, Коля уже вернулся со своих дел. Кстати, какие дела могут быть у школьника? Надо разузнать. Вот увижу его и спрошу, интересно очень.
Лимон во дворе не было, зато Коля торчал у самой подворотни, прячась за огрызок решётки, которую кто-то обрезал по первые прутья. Заметила я его только после короткого свиста и сразу подошла, стараясь не сорваться на бег.
— Ну что, поехали? — спросила, нервно сжимая в кармане три бумажки по рублю.
— Не надо никуда ехать, — небрежно ответил Коля и протянул мне кожаный ошейник и такой же короткий поводок. — Во, выменял. Получай. А собака где?
— Да я бы… — сжав дары в ладони, неловко сунула ему в руку деньги: — Держи.
— Себе оставь, — хмыкнул Коля. — Пошли собаку искать.
— Где?
— По соседним дворам, где ж ещё.
И повернулся с усмешкой. Я фыркнула. Что за манеры такие? Почему он постоянно смеётся надо мной? Издевака… Но это последнее слово получилось каким-то тёплым, и я улыбнулась. Ведь он подул мне на царапины! Он такой… Такой взрослый. Знала я мужчин в своей жизни, но не были они такими. Сейчас, по сравнению с Колей, они казались сопливыми мальчишками.
Поэтому я с лёгкостью пошла за Колей в подворотню.
Мы обошли все дворы в районе. В одном из них алкаши, бухавшие под крышей детского домика, указали на двор, куда выходил продуктовый магазин. Там мы и нашли Лимон, которая рылась в отбросах, наваленных под мусорками.
— Лимончик! Собака моя! — воскликнула я. — Иди сюда!
Присела, похлопала в ладони. Собака обернулась и сразу же рванула ко мне, уткнулась мордой в руки, лизнула. Потом глянула настороженно, а я осторожно натянула ей через голову ошейник. Лимон потрясла башкой, потом села, высунув язык. Задней лапой почесала за ухом, бренча застёжкой ошейника, и громко гавкнула басом.
До этого я никогда не слышала её лая, очень удивилась и обернулась к Коле. Он с усмешкой сказал:
— Видно, понравилось быть в ошейнике.
— Я думаю, она была домашняя, — сказала я, цепляя карабин поводка к ошейнику. — А потом кто-то выгнал на улицу.
— А твои-то… Не выгонят?
— Я им выгоню, — мрачно пообещала, вставая. — Пошли, Лимон! Пошли домой!
— Имя какое-то дурацкое, — покачал головой Коля, пристраиваясь с другой стороны собаки. Та послушно чапала у моей левой ноги. Ну точно обученная! С ней и дрессировки не надо. А имя…
— Да как мальчишки назвали, так и зовём её.
— Лимон ей не подходит. Придумай что-то другое.
— Вот сам и придумай, раз такой умный, — фыркнула я. Коля пожал плечами:
— Да хоть Лима. Это столица Перу.
— Я в курсе. Надо у неё самой спросить. Лимон, тебе нравится имя Лима?
Собака подняла на меня тёмные, совсем как у Коли, глаза и коротко гавкнула.
— Лима, сидеть! — скомандовала я. Овчарка села. Я улыбнулась. Ура! Новое имя!
Мы оставили Колю во дворе, пообещав выйти вечером погулять, и поднялись по лестнице. Я открыла дверь в квартиру и тихо сказала собаке:
— Теперь ты будешь жить здесь. Главное, не делать никаких дел дома, поняла? И обязательно всех слушаться!
Лима только посмотрела на меня умными глазами и вывалила свой длинный язык, улыбнувшись. Я была уверена, что она всё поняла, и ввела её в квартиру. Когти процокали по паркету до кухни, Валя обернулась от плиты и воскликнула:
— Ой, что это ещё за чудовище?!
— Это моя собака, папа разрешил, — деловито сказала я. — Дай ей что-нибудь поесть.
